Гвардейцы в боях - [31]

А какие картины, невообразимые, страшные своей драматичностью, можно было наблюдать на переправах, где скапливались большие массы людей, машин, повозок, техники, скота. Тот, кто участвовал в боях под Ельней летом 1941 года, уже видел подобные картины. И тогда тысячи людей, гонимые пожаром войны, покидали родные места, уходили из-под Смоленска.

Но таков уж он, советский человек, что и в самых трудных условиях остается советским, его не покидает чувство дружбы, сплоченности, в беде он не оставит товарища.

Во время одной из бомбежек был пробит радиатор автомашины дивизионной радиостанции. Помощник по технике капитан Семен Мажирин бросился ремонтировать машину, но при налете вражеской авиации был тяжело ранен в обе ноги. Он требовал от товарищей оставить его, а самим уходить. Но начальник радиостанции Яков Ходоровский не оставил Мажирина в беде, положил его в машину и с одним бойцом, подливая в радиатор воду на ходу, они стали продвигаться дальше.

Но порой трудности возникали из-за нерасторопности, безответственности. Помнится, тяжелая обстановка сложилась на переправе через Дон в районе Коротояк. К моменту подхода передового отряда и авангардного полка здесь было уже немалое скопление разных частей с техникой и обозами. Спустившись с комиссаром к парому, мы увидели, что переправа работает преступно медленно. Подполковник инженерной службы Карасев доложил нам, что переправа слабенькая, к тому же нет порядка. Были здесь и старшие офицеры, а никто на себя не взял ответственности, чтобы навести порядок, установить очередность. Все кричат, угрожают друг другу расправой, а толку никакого. Пришлось нам с Коноваловым этим заняться. А войска на берегу все скапливались. Естественно, это не ускользнуло от внимания вражеской авиации, и когда появились пикирующие бомбардировщики противника, дело еще более усложнилось. Началась неразбериха. А ведь во многом повинны те, кто первым сюда пришел и не организовал переправы, не принял мер обеспечения. Да и вообще я не знаю на войне места страшнее и опаснее переправы — как при наступлении, так и при отступлении.

Постепенно переправу через Дон нам удалось наладить. Для отражения налетов авиации были выделены огневые средства.

После десятка жестоких схваток дивизия с боями вышла из окружения и к 10 июля сосредоточилась в районе Бутурлиновки, на реке Медведице, а к 12 июля прибыла в район Серафимович — станица Клетская.

В успешном выходе дивизии в излучину Дона большую роль сыграла партийно-политическая работа среди личного состава, которая велась непрерывно и целеустремленно. С особенной благодарностью вспоминаю комиссара дивизии Павла Георгиевича Коновалова, человека с большим опытом политико-массовой работы. Коновалов постоянно находился в подразделениях, разъяснял бойцам задачу отхода, подчеркивая, что от ее успешного выполнения зависит судьба не только дивизии, а и армии, которая должна вовремя выйти в указанный район и занять новый рубеж обороны. Еще в период подготовки к операции в ротах, батареях прошли короткие партийные и комсомольские собрания, на которых обсуждались конкретные задачи подразделений. Во всех подразделениях были выпущены злободневные боевые листки.

Все это "положительно сказалось на выполнении дивизией задачи. Противник много раз пытался охватить наши колонны с флангов, окружить и уничтожить, но это ему не удалось. Враг нес немалые потери, отступал или переходил к обороне.

Потери имели и мы, главным образом в 6-ом арьергардном мотополку. Но, выйдя из окружения, дивизия осталась боеспособной.

При выходе связь с 21-й армией прервалась. Лишь на второй день выхода из окружения к нам прилетел из штаба армии полковник артиллерии и указал маршрут и район выхода. При этом он предупредил нас, что, когда летел сюда, ему с воздуха были видны и справа, и слева, и впереди по маршруту движущиеся колонны противника. Впрочем, это нам и так было ясно. Трудность представляли и две больших водных преграды, которые предстояло преодолеть.

Бывший командир 586-го стрелкового полка полковник Герой Советского Союза Иван Михайлович Некрасов, у которого я был командиром батальона, после двух тяжелых ранений теперь использовался как офицер Генерального штаба при 21-ой армии. Он потом и рассказал мне и П. Г. Коновалову, какой шел разговор и как решался вопрос о 8-й моторизованной дивизии войск НКВД на Военном совете армии. Связи с дивизией нет, говорилось на совете, неизвестно, где она, да и вообще сохранилась ли дивизия. Словом, надежда на наш выход в штабе армии была очень небольшая. Но мы вышли, и притом с малыми потерями.

Иней не искушенный в военном деле человек может посчитать, что отступление — дело более простое, чем наступление. Но это совсем не так. Отступающий всегда находится в менее выгодном положении: его по пятам преследует противник, а если еще он сильнее тебя да притом стремится окружить, взять в тиски, то и того хуже. Это одна сторона дела. Другая — моральный фактор. Отход, отступление всегда действует на человека угнетающе. У наступающего бойца совсем другое настроение — бодрое, победное. Он хозяин ситуации, рвется вперед, и это еще больше прибавляет ему сил. Отсюда отступление является одним из сложных видов боя, это сложнейший маневр: надо уметь вывести свои войска из-под носа противника, обмануть его, при этом не только сохранить, но и накопить силы для нового, неожиданного удара.