Гувернер Романовых - [17]
Александра Федоровна писала эти длинные письма в то время, когда они впервые надолго разлучились с Царем, находившимся в ставке Верховного главнокомандования. Анна Вырубова и Распутин упомянуты почти во всех письмах, он – под именем Друга. Вырубову в письмах к мужу Императрица называла Коровой. Все эти письма изобилуют бесчисленными ссылками на Бога, Богоматерь, ангелов и святых. Они наполнены словами нежности в адрес Николая, которого Императрица называла Ники, проклятиями на голову «сумасшедших и мерзких существ» – членов Думы или же ненавистью к «грязным евреям», но в них ни разу не проскальзывает намека на хоть какое-то улучшение состояния Алексея.
Алексей Николаевич с Императором и Императрицей в Могилёве. 1915 г.
Алексей Николаевич на лечении в Ливадии весной 1913 г.
Тяжелее всего было смириться с тем, что Распутин и Вырубова обсуждали дела напрямую с будущими или действующими министрами: «Наш Друг два часа беседовал с Барком (министром финансов)» (11 мая 1915 г.). «Прости меня, но кандидат на пост военного министра мне не нравится <…> Не враг ли он нашего Друга? Это нехорошо» (12 июня 1915 г.). «Кажется, наш друг снова обедал с Шаховским (Министром торговли и промышленности), который ему нравится. Он может оказать положительное влияние на этого человека» (12 июня 1915 г.). По вопросу о назначении Трепова, министра общественных работ: «Григорий очень обижен тем, что ты не спросил его совета. Я тоже очень сожалею об этом назначении» (1 ноября 1915 г.). Чуть ниже: «Наш Друг сказал, что Штюрмер может еще некоторое время оставаться председателем Совета Министров» (9 ноября 1916 г.). В сентябре 1916 г.: «Григорий настоятельно просил назначить на этот пост Протопопова». Имелся в виду пост министра внутренних дел, на который Протопопова действительно назначили. Жильяр позже назвал этого деятеля «невежественным преступником».
Трудно понять, насколько велико было влияние советов Распутина. В августе 1916 г. Николай написал: «Ты сама знаешь, что у нашего Друга порой возникают очень странные идеи. Поэтому следует быть осмотрительными, особенно в том, что касается назначений на важные должности». Начиная с осени 1916 г. Александра Федоровна больше не довольствовалась рекомендательными записками: «Если ты его возьмешь – телеграфируй мне». Она лично отправлялась в Могилёв для того, чтобы добиться принятия нужного ей решения. Однако Распутин, будучи весьма сложной натурой, действовал и самостоятельно, если был не согласен с Императрицей. Например, он ворвался прямо к генералу Николаю Рузскому, чтобы прекратить жестокие погромы евреев в Галиции в 1915 году.
По словам Жильяра, у Императрицы случались приступы мистической одержимости, и она была очень суеверна. Это отчетливо проявилось во многочисленных фрагментах переписки: «Не забудь держать в руке маленькую иконку и много раз провести по волосам его (Распутина) гребешком перед заседанием Совета Министров». (15 сентября 1915 г.) Мир для Александры Федоровны в какой-то момент поделился на друзей и врагов Распутина. Того, кто выступал против него, следовало неумолимо устранять с пути, ведь «он восстал на Божьего человека, и значит, его дела не могут быть благими, а советы справедливыми» (16 июня 1915 г.), – написала она о Николае Николаевиче, главнокомандующем русской армией[2], Распутин вмешался даже в ход войны: «Я должна передать тебе следующую просьбу нашего Друга, вызванную видением, которое было у него ночью. Он просит тебя начать наступление под Ригой». (15 ноября 1915 г.)
Объектом особой ненависти Императрицы и Распутина был великий князь Николай Николаевич Романов, уважаемый и заслуженный человек, который очень быстро стал противником влияния старца и Императрицы на политику. Главнокомандующий лаконично телеграфировал Распутину, выразившему желание приехать в Ставку повидать Императора: «Приезжай, я прикажу тебя повесить». Во всех своих письмах Александра Федоровна пыталась убедить Царя отправить командующего русской армией в отставку.
Царь разрывался между любовью к жене и верностью своему дяде. Царица подозревала, что дворянство намеревается заточить Николая II в монастырь и возвести на трон великого князя Николая Николаевича. Царь, чтобы обезопасить себя с этой стороны, принял решение, ошеломившее военную элиту и главные штабы союзников: он сместил Николая Николаевича и объявил главнокомандующим себя.
Великие княжны с семьей солдата, находящегося на фронте, осенью 1915 г.
Алексей Николаевич с генералом Николаем Рузским в Могилёве. 1916 г.
Ни один государь никогда не совершал подобных промахов. В армии царили разброд и шатание. Николай II был полным профаном в вопросах военной стратегии и тактики, при этом он фактически забросил политическое управление Россией, передав его Императрице. В это же время Царь в глазах народа нес всю ответственность за поражения в войне. Александра Федоровна чуть позже напишет о его кадровой политике: «Он (некий родственник Царской Семьи) не знал, что именно Григорий убедил тебя, как и всех нас, в совершенной необходимости этой замены для тебя, нас и всей России». Царь поддался внушению. Народ ненавидел Императрицу, которую обвиняли в низменной связи со старцем. Оба они, по мнению общественности, несли ответственностъ за все ошибки правления.
