Гувернантка в набедренной повязке - [11]

«Ничего, доктор обещал, что еще пару недель осталось потерпеть, а потом можно будет снимать гипс, и тогда я уеду домой, – думала девушка, сама себя успокаивая. – Герман прав, я не могу допустить, чтобы мама возилась со мной. У нее слабое сердце, всего год прошел после инфаркта. Пусть спокойно живет на даче, отдыхает и ни о чем не думает. Она и так чуть ли не через день носилась сюда ко мне в больницу, и я прекрасно видела, насколько ей это тяжело. Как же плохо без папы», – вздохнула Карина, и на ее глаза навернулись слезы от воспоминаний об отце.

Эдуарда Константиновича похоронили чуть больше года назад, он умер от рака прямой кишки. До сих пор девушка не может простить себе, что не настояла на том, чтобы отец согласился на операцию. Вернее, он согласился, но только тогда, когда было уже поздно, а до этого терпел, сколько мог. Врачи разрезали его и сразу же зашили, потому что метастазы разрослись по всему пищеводу, и помочь ему уже было нельзя. Карина сама разговаривала с хирургом, и он сказал ей тогда, что, если к нему обратились хотя бы полгода назад, еще оставалась бы надежда на спасение.

– Прямая кишка – это такой орган, который всегда можно практически полностью вырезать и заменить чем-то другим. Мы очень хорошо делаем такие операции, и в восьмидесяти процентах из ста пациенты выздоравливают, – объяснял тогда Карине доктор. – Не совсем, конечно, выздоравливают, но, во всяком случае, не умирают. Единственное неудобство – это строгая диета и никакой твердой пищи. В вашем случае слишком поздно что-либо предпринимать, пищевод вашего отца стал похож на решето, простите за откровенность. Мне очень жаль, но я ничем не могу помочь ему. Я удивляюсь, как он вообще мог терпеть такие боли столько времени, – разводил руками хирург. – Сейчас все, что мы можем сделать, – это хоть как-то обезболивать его, пока не наступит конец.

После этого Эдуард Константинович прожил еще две недели, и все это время его жена, мама Карины, дежурила в больнице у его постели. После похорон у нее и случился инфаркт, и сейчас женщина не могла прожить без таблеток и дня. Родители Карины были во всем примером для нее, и, наверное, их любовь, которая проявлялась во всем, и воспитала в девушке мечтательницу и романтика. Она мечтала именно о такой вот любви, какую видела перед собой с самого детства, и на меньшее была не согласна. Да, Герман был заботлив и внимателен по отношению к ней, но не было чего-то такого, от чего замирало бы сердце и кружилась голова. Не хватало чего-то такого, о чем пишут в любовных романах, а девушка прочла огромное их количество еще в школьные годы.

Через полчаса машина подъехала к дому Германа, и один из охранников отнес Карину к лифту. Там он передал ее на руки хозяину, и тот уже сам внес ее в дверь, когда лифт довез их до квартиры.

– Ну, вот и приехали, – проговорил Герман, с нежностью глядя на девушку. – Я очень рад, что ты поживешь у меня, пока будешь выздоравливать. По крайней мере, я буду совершенно спокоен, зная, что за тобой здесь будет достойный уход. Сейчас я отнесу тебя в комнату, где ты будешь жить это время, она как раз напротив моей спальни. Если тебе что-нибудь понадобится, я всегда буду рядом.

– Спасибо, Гера, ты очень внимателен, – улыбнулась Карина. – Я в самом деле очень тебе благодарна. А уж за маму – вдвойне. Она звонила мне и рассказывала, что ты постоянно следишь за тем, чтобы у нее не кончались лекарства, да еще и продукты привозишь. Спасибо тебе, ты настоящий друг, – еще раз искренне поблагодарила она молодого человека.

– Не нужно никаких благодарностей, ты же прекрасно знаешь, что делать что-то для тебя и твоей мамы мне в удовольствие. Вот ты все никак не хочешь дать согласие выйти за меня замуж, а напрасно. Знаешь, как бы я ухаживал за тобой? Как за принцессой, – вздохнул Герман и посмотрел на Карину с хитрой улыбкой. – Может, все же согласишься и распрощаешься со своей холостяцкой жизнью, а?

Он внес ее в комнату и осторожно положил на широкую двуспальную кровать.

– Гер, мы же договорились, что ты не будешь на меня давить, – нахмурилась Карина. – Мне, честное слово, сейчас не хочется об этом говорить, я имею в виду замужество.

– Я и не собирался на тебя давить. С чего ты это взяла, любимая? – усмехнулся мужчина. – Я лишь хотел сказать, как много ты теряешь, не будучи моей женой, – с некоторым пафосом произнес он.

– Став твоей женой, думаю, я потеряю намного больше, – сделала ответный удар Карина.

– Ой, ой, с чего это такие упаднические мысли? – засмеялся Герман. – Я что, серый волк, а ты – семеро козлят?

– Нет, как раз напротив, ты слишком покладист, слишком уступчив, слишком шоколадный. Одним словом, белый и пушистый, – смешно сморщила нос Карина.

– Так в чем же дело, Кариночка? Чем тебя такой муж не устраивает? – разведя руки в стороны, снова засмеялся мужчина.

– Ты меня не дослушал. Это ты сейчас белый и пушистый, а как только я стану твоей законной супругой, ты сразу же посадишь меня в свою золотую клетку и задавишь как личность, – буркнула девушка.

– Что значит – задавлю как личность? – тут же нахмурился Герман, и улыбка пропала с его лица, будто ее там и не было. – Я не понимаю, о чем это ты.