Гусарская исповедь - [14]

Весельчак и веселитель,

А теперь Москвы строитель,

И сенатор, и делец,

О мой давний покровитель,

Сохрани меня, отец,

От соседства шумной тучи

Полицейской саранчи,

И торчащей каланчи,

И пожарных труб и крючий.

То есть, попросту сказать:

Помоги в казну продать

За сто тысяч дом богатый,

Величавые палаты,

Мой пречистенский дворец.

Тесен он для партизана:

Сотоварищ урагана,

Я люблю, казак-боец,

Дом без окон, без крылец,

Без дверей и стен кирпичных,

Дом разгулов безграничных

И налетов удалых,

Где могу гостей моих

Принимать картечью в ухо,

Пулей в лоб иль пикой в брюхо.

Друг, вот истинный мой дом!

Он везде, — но скучно в нем;

Нет гостей для угощенья.

Подожду… а ты пока

Вникни в просьбу казака

И уважь его моленье.

1836

* * *

Я помню — глубоко,

Глубоко мой взор,

Как луч, проникал и рощи, и бор,

И степь обнимал широко, широко…

Но, зоркие очи,

Потухли и вы…

Я выглядел вас на деву любви,

Я выплакал вас в бессонные ночи!

1836

Эпиграммы

К портрету Бонапарте

Сей корсиканец целый век

Гремит кровавыми делами.

Ест по сту тысяч человек

И с…т королями.

К портрету NN

Говорит хоть очень тупо,

Но в нем это мудрено,

Что он умничает глупо,

А дурачится умно.

На К Bout-rime [21]

В любезности его неодолимый груз,

В нем не господствуют ни соль, ни перец,

Я верю: может быть, для немок он — француз,

Но для француженок он — немец.

На него же

А кто он? — Француз, германец,

Франт, философ, скряга, мот,

То блудлив, как ярый кот,

То труслив, как робкий заяц;

То является, томим

Чувством жалостно-унылым,

То бароном легкокрылым,

То маркизом пудовым.

Надпись к сочинениям Г. ***

Он с цветочка на цветок,

С стебелька на стебелек

Мотыльком перелетает;

Но сколь рок его суров:

Все растенья он лобзает,

Кроме… лавровых листов!

Эпиграмма

Остра твоя, конечно, шутка,

Но мне прискорбно видеть в ней

Не счастье твоего рассудка,

А счастье памяти твоей.

Между 1805 и 1814 гг.

* * *

Меринос собакой стал,

Он нахальствует не к роже,

Он сейчас народ прохожий

Затолкал и забодал.

Сторож, что ж ты оплошал?

Подойди к барану прямо,

Подцепи его на крюк

И прижги ему курдюк

Раскаленной эпиграммой!

Ученый разговор

«О ты, убивший жизнь в ученом кабинете,

Скажи мне: сколько чуд считается на свете?»

«Семь». — «Нет: осьмое — ты, педант мой дорогой;

Девятое — твой нос, нос сизо-красноватый,

Что, так спесиво приподнятый,

Стоит, украшенный табачною ноздрей!»

* * *

Нет, кажется, тебе не суждено

Сразить врага: твой враг — детина чудный,

В нем совесть спит спокойно, непробудно.

Заставить бестию стыдиться — мудрено…

Заставить покраснеть — не трудно!

1836