Гуру и зомби - [44]

Несгораемая заначка как-никак давала моральное утешение. А вскоре он стал зарабатывать не только дома и отмахивался от воспоминаний про эту ничтожную сумму. Забыл упомянуть о ней своему парижскому поверенному, а потом убедил себя, что держит деньги в двух корзинах. Неприятную, беспокоящую информацию про условия хранения отодвигал с освещенной сцены своей жизни за ее кулисы. Примерно так же, как мысли о далекой дочери. Вырастет, тогда, может, встретимся. Если будет случай.

А насчет денег – вот он и подвернулся, случай закрыть бессмысленный счет.

– Ладно, соглашайся… – Интонацией, неторопливостью Нестор намекнул Капитолине, что именно ради нее передумал отказываться. Автоматически зафиксировал ее долг. Когда-нибудь можно взыскать. А можно и простить… Как фишка сложится. – На пару дней слетаю, пусть присылают сюда билеты.

Встречали у трапа. Скучающая бизнес-дама сильно постарела. Выпяченные силиконом губы, клоунская мимика, обретенная в результате подтяжек… Заповедь «не навреди» ее хирурги явно не соблюли. Но хотя бы ум не вырезали: без слов поняла, что бессмысленно навязываться. Встретила, привезла в гостиницу и отпустила до вечера на волю.

Портье распечатал на компьютере схему города, объяснил, как дойти до банка. Такси и не предлагал – это совсем рядом.

В денежной империи за полтора десятка лет ничего не изменилось. Европейская стабильность. Куда уж нагляднее… Целехонькие мраморные ступени, покрытые нестертым ковром. Пышущие здоровьем цветы в огромных кадках. Позолоченные поручни и полировка, в которую можно смотреться, как в зеркало.

При входе – конторка с дежурным, который понимает и по-английски. Дядька терпеливо выслушал Нестора, вызвал по телефону нужного клерка. Странно, сесть не предложил. Да и некуда. Ни одного сиденья вокруг. Только из операционного зала манит огромное желтое кресло. Красный воздушный шар в виде тильды завис над утрированным подлокотником. Вряд ли можно туда сесть. Стоит явно для рекламы. Чего? Даже неинтересно.

(Потом, когда то и дело в городе, в аэропорту Нестор натыкался на эту нестерпимо алую тильду, он догадался, что она – всего лишь символ банка-разбойника. Красный знак, предупреждающий об опасности.)

Минут десять Нестор шарил взглядом по просторному, немноголюдному помещению. Тело стало дергаться навстречу каждому, выходящему из зала. Это, наконец, тот, кто ему нужен? Оборачивался к дежурному, уже не думая о сохранении достоинства. Вопросительно. Просительно. Но непроницаемое лицо не подавало никакого знака. Вышколенный служака. Сказать клиенту «нет» – значит огорчить его, а это не положено.

Нужный человек подозрительно долго не являлся.

– Пойдемте со мной… – откуда-то из-за спины говорят по-английски.

Нестор оборачивается. Невзрачная женщина, которую и разглядывать не хочется, обращается явно к нему. Ее интонация, выражение лица слегка озадачивают. Примерно так же, скорбно-сочувствующе говорил с ним похоронный агент, когда умер отец. Да ладно, наверное, показалось…

Дама ведет Нестора не в зал, а к выходу. Но перед самыми дверями сворачивает налево, куда-то вниз, в подвальное помещение. Там все попроще, без золота, но тоже вполне чисто и не обшарпано. Усаживает клиента за большой овальный стол, просит подождать и, уходя, предлагает кофе. Он кивает.

Не сидится.

Сперва он осматривается.

Шкафы, не доходящие до потолка, отгораживают его закуток от большого операционного зала. Там идет своя жизнь, с посетителями никак не связанная.

За спиной на высокой этажерке лежит стопка из одинаковых серых книжечек. Рассмотрел. Удобный ежедневник с логотипом банка. Кожаный переплет, шелковое красно-белое ляссе – флаг Австрии в миниатюре. Раньше и книги выпускались с такой закладочной ленточкой.

Нестор положил одну книжонку в карман пиджака – может, когда и пригодится.

Минут через пять – немалый промежуток, когда что-то встревожило, – другая дама, помоложе, приносит поднос с маленькой чашкой эспрессо.

Только-только Нестор делает первый глоток и расслабленно откидывается на спинку кресла, как возвращается та, первая дама.

В лицо не смотрит, говорит будто через силу, с большими промежутками между синтагмами:

– К сожалению… я должна вас огорчить… на вашем счету… ничего не осталось… И даже…

Нестору надоедает эта тягомотина. Вместо того, чтобы терпеливо вытянуть из дамы всю информацию – своим молчанием как шприцем – он не сдерживает себя, шутит:

– И даже наоборот… Ха-ха! – Ну как тут не блеснуть остроумием! Он громко, не совсем естественно смеется. – Я сам вам должен? Ха-ха!

– Да, шестнадцать франков. – Дама тупит свой взгляд. Никому не нравится смотреть в лицо чужому покойнику. – Я пыталась связаться с вашим австрийским товарищем, но он, видимо, переехал…

Нестор глубоко вздыхает, чтобы сдержать гнев.

– А мне, мне почему не позвонили? Я ведь указал свой московский адрес и телефон!

– Русские клиенты обычно просят нас не выходить с ними на связь. Говорят, это сейчас особенно опасно.

– Да почему?!

– Государство или конкуренты отслеживают финансовые потоки.

Теперь дама смотрит Нестору прямо в глаза, и по ее правдивому взгляду он понимает, что не по лености она с ним не связалась…