Гунны — страх и ужас всей Вселенной - [25]

Как бы то ни было, гуннский царь Ругила по достоинству оценил значение Паннонии, уступленной ему западными римлянами, как идеального плацдарма для наступательных действий в юго-восточном, юго-западном и западном направлениях. Но там, где он начал боевые действия – на богатом римском Юго-Востоке с притягивавшей гуннского царя, как магнит, роскошной императорской столицей Константинополем, военная фортуна не улыбнулась и ему.

Начав войну против нескольких племен и народностей, обитавших на Истре и пребывавших под римской защитой, Ругила направил послом к восточным римлянам своего представителя по имени Эсла (вариант: Исла). Этот Эсла обычно успешно улаживал споры между римлянами и гуннами. Теперь же ему было поручено передать римлянам угрозу Ругилы, что тот не будет придерживаться условий заключенного мирного договора, если «ромеи» не выдадут ему перебежавших к ним беглецов. Тогда обеспокоенные римляне решили направить к Ругиле посольство.

Дело было в 425 или 426 г. п. Р.Х. Римляне уже тогда вовсю использовали вполне современную «дипломатию умиротворения». Жаль, что мы так мало знаем сегодня об Эсле. Вероятно, этот незаурядный человек имел особый подход к грозному гуннскому владыке. Видимо, он сумел настолько войти к нему в доверие, что даже имел от Ругилы полномочия передавать римлянам его предостережения, указания и угрозы. Иитересный был, наверно, человек, недюжинного ума и завидной ловкости…

Но даже самые изощренные дипломаты порой попадают в ситуации, в которых не имеют ни малейших шансов на успех. Миссия Эслы оказалась, очевидно, не такой успешной, как ожидалось. Римляне выдали гуннам не всех перебежчиков. Причем процесс выдачи даже этих немногих затянулся. Да и кто будет охотно выдавать врагу тех, кому предоставил убежище? Особенно, хорошо зная участь возвращенных перебежчиков в любой стране мира. Аналогичная ситуация с перебежчиками, кстати, сложилась в свое время у предков гуннов Ругилы в отношениях с Китаем. Короче говоря, Ругила выступил в поход на Новый Рим, не слушая советов рассудительного Эслы. Поскольку Эсла не сумел помочь на этот раз Второму Риму, пришлось вмешаться самому Богу-Отцу.

Упомянутый выше восточно-римский император-автократор (т.е. самодержец) Феодосий II Младший был прозван за красивый почерк «Каллиграфом» и причислен впоследствии к лику святых. Сын первого восточно-римского императора Аркадия и внук последнего правителя объединенной Римской империи Феодосия I Великого, «Каллиграф» был образованным, культурным, просвещенным человеком, на дух не выносившим язычников. Он даже повелел сжечь в 426 г. языческое святилище Зевса в Олимпии, торчавшее там надгробным памятником Олимпийским играм (запрещенным еще дедом Феодосия в 391 г. вследствие сугубо языческого характера этих игр, напоминавших вдобавок эллинам о временах греческой свободы и независимости – в т.ч. от римской власти). Но «Каллиграф» явно не относился к числу сильных личностей на константинопольском престоле. Сначала за слабого василевса правил его префект претория, т.е. премьер-министр, Анфимий (распорядившийся, ввиду обострившейся внешней угрозы, обнести Второй Рим новыми, мощными стенами, частично сохранившимися, под названием «стен Феодосия», до сих пор), затем – сестра автократора, Пульхерия, и, наконец, его супруга – красавица Элия Евдок(с)ия, дочь римского полководца германского (а именно – франкского) происхождения Флавия Бавтона. Эта Евдокия, женщина острого ума, полностью отдавала себе отчет в том, что у ее благоверного Феодосия крайне мало шансов на победу над Ругилой. Поэтому императрица (по-латыни), или василисса (говоря по-гречески) поверглась в сокрушении к стопам Всевышнего, истово воссылая к Нему слезные мольбы о спасении вверенной ей (и ее венценосному супругу) христианской империи. И молитва василиссы не осталась неуслышанной.

Когда Ругила, повелитель «скифских» полчищ, перейдя, во главе многочисленного войска жаждущих крови и добычи яростных кочевников, Данубий-Истр, стал грабить и опустошать римскую Фракию, возникла непосредственная угроза метрополии восточной половины Римской «мировой» империи – Константинополю. Судя по всему, царь «видимых бесов» намеревался с налета захватить и разграбить «царственный город» на Босфоре. Но, прежде чем свирепый варвар смог осуществить свое намерение, христианский Бог обрушил на не верующих в Него гуннов с неба гром и молнию, сразившие Ругилу и уничтожившие гуннское войско. Гуннская угроза была отведена от Рима на Босфоре не силой земного оружия, но Божией грозой.

Так, во всяком случае, утверждают восточно-римские авторы «Церковной истории» Сократ Схоластик, Созомен и Феодорит Кирский. Разумеется, не обязательно воспринимать их слова буквально. Но, с учетом немалой склонности гуннов к суевериям и вере во всяческие небесные знамения (характерной, кстати говоря, и для многих других кочевых народов – вплоть до монголо-татар Чингисхана), вполне можно допустить, скажем, следующее. Сильная гроза и абсолютно не исключенный удар молнии в шатер Ругилы, либо какое-то иное дурное предзнаменование, напугавшее гуннов, побудило их отступить или даже рассеяться в паническом бегстве. Иные историки утверждают, что гуннское войско было уничтожено внезапно поразившей степняков чумой (как выражались тогда – «моровым поветрием» или «моровой язвой»). Как бы то ни было, погиб ли царь гуннов Ругила-Роас «от поражения молнией» или от других причин, но он переселился в мир иной в 434 г., так и не взяв Второго Рима на Босфоре. Вскоре после смерти Роаса исчезли со страниц летописей и какие-либо упоминания о братьях гуннского царя. Как об Октаре (погибшем, согласно некоторым источникам, в 436 г. во время похода на германцев-бургундов), так и о Мундзуке (Мундиухе). Однако же племянник очень вовремя пришибленного громом (?) Роаса-Ругилы, сын гуннского князя Мундзука, не только остался в живых, но в скором времени заставил говорить о себе и в очередной раз содрогнуться всю тогдашнюю Ойкумену. Племянника звали Аттила.