Гунны. Грозные воины степей - [10]

Нет сведений, что гунны, которые так решительно спасли готов, покинули их перед сражением при Адрианополе. Сразу после сражения, когда готы предприняли тщетную попытку застать врасплох Адрианополь, мы опять узнаем о тех же самых гуннах. Спустя несколько дней после победы мы находим их в компании с готами. Мы не сомневаемся, что все это время они были с готами, и нам не кажется невозможным, что римскую конницу, потерпевшую тяжелейшее поражение в римской истории, разгромили не только готы, но и гунны (при Адрианаполе римская конница, безуспешно атаковавшая укрепленную позицию готов, оставила без прикрытия свою пехоту и прозевала стремительную атаку со склона высот подошедшей к полю боя конницы готов, которая сокрушила и уничтожила римскую армию. – Ред.). Нет ничего удивительного в том, что об этом нет ничего в наших источниках: Римская империя оказалась в таком катастрофическом положении, что впоследствии никто не мог дать ясного отчета о том, что произошло в действительности[29].

В последующие годы мы немного узнали о гуннах. Однако мы абсолютно уверены, что они приняли активное участие в разграблении и опустошении северных балканских территорий после сражения при Адрианополе. 19 января 379 года на трон взошел Феодосий I[30].

В первый год своего правления Феодосий разгромил несколько крупных отрядов гуннов, аланов и готов, свирепствовавших на Балканах. Сарматы, карпы (дакийское племя. – Ред.) и другие даки, как и аланы, находились в подчиненном положении у гуннов, которые вели себя с привычной жестокостью: по словам современника, «они крушили все с неудержимой яростью». В поздних источниках говорилось, что в 427 году гунны в течение пятидесяти лет занимали Паннонию. Это заявление решительно отрицалось, но, если вспомнить, что спустя несколько лет после восшествия Феодосия I на престол часть гуннов подошла к границе Галлии, разумно предположить, что на следующий день после сражения при Адрианополе большие участки Паннонии, особенно восточные области, уже находились под владычеством гуннов.

Хотя мы несколько раз слышали о «свирепости кочующих гуннов» в последующие годы, только в 395 году они предприняли первое крупное наступление на Римскую империю, и до прихода Аттилы набеги в тот год велись в большем масштабе, чем в остальные годы. Зимой 395 года Дунай покрылся льдом, и гунны воспользовались возможностью перейти на территорию Римской империи и возобновить разорение страны, которое Феодосию I удалось только приостановить. Опять на Фракию пришелся главный удар, но Далмацию тоже ожидало вторжение. Клавдиан злобно заявляет, что фактически гуннов пригласил в империю Руфин, префект претория, чья позиция подвергалась яростным нападкам со стороны Стилихона[31].

Придерживаясь тех же идеалов, что Стилихон, Клавдиан сделал его героем большинства своих исторических эпосов и других политических произведений. Восхвалению действий Стилихона и поддержке его политики Клавдиан посвятил весь свой большой поэтический талант. Врагов Стилихона Клавдиан считал своими врагами, а поскольку Стилихон и Руфин были врагами, то делается понятным злобное высказывание Клавдиана в адрес Руфина. Однако мы знаем, что Руфин делал все возможное, чтобы облегчить страдания крестьян во Фракии.

Гунны, прилагая значительные усилия, продвинулись далеко на Восток. Их отряды, прорвавшиеся через перевалы Кавказа, наводнили Армению и набросились на богатые области Восточной Римской империи. Дым стоял над домами Каппадокии (современный юго-восток Турции). Захватчики, по слухам, подошли к реке Галис[32].

Они вторглись в Сирию, и Антиох обращается к ее защитникам: «Вражеская кавалерия несется вдоль берегов Оронта[33], а дома до сих пор танцуют и поют счастливые люди».

Толпы взятых в плен людей и огромные стада уводили к северу от Кавказа. В Армении гунны дошли до Мелитены[34].

Отсюда они напали на Евфратскую область, проникли до Келесирии и Киликии. Иероним очень ярко описал этот набег: «Вот волки, не Аравии, а Севера были выпущены на нас в прошлом году с далеких гор Кавказа, и в короткое время наводнили большие области. Сколько монастырей было захвачено, сколько рек окрасилось человеческой кровью! Антиохия была осаждена, как и другие города, омываемые Галисом, Оронтесом, Сиднусом и Евфратом. Толпы пленников были вытянуты из дома; Аравия, Финикия, Палестина и Египет были охвачены страхом. Но даже если бы у меня была сотня языков, и сотня ртов, и сильный голос, я не смог бы пересчитать названия всех бедствий... Бесчисленные свирепейшие племена заняли все Галлии. Все, что лежит между Альпами и Пиренеями, что заключено между Океаном и Рейном, все разорили».

И еще: «Вот весь Восток задрожал при внезапно разнесшихся вестях, что от крайних пределов Меотиды... вырвались рои гуннов, которые, летая туда и сюда на быстрых конях, все наполняли резней и ужасом. В то время римская армия была далеко, гражданские войны в Италии помешали ей вовремя оказаться на месте... Пусть Иисус в будущем избавит Римскую империю от этих зверей! Они появлялись всюду раньше, чем их ожидали, со скоростью, опережавшей скорость распространения слухов. Они не испытывали жалости ни к монахам, ни к старикам, ни к плачущим детям. Те, кто только начал жить, были вынуждены умереть и, не ведая, в каком оказались положении, улыбались в окружении обнаженных вражеских мечей. Было точно известно, что они направились к Иерусалиму из-за безумной жадности к золоту. Стены Антиохии, о которых не заботились в мирное время, спешно приводили в порядок. Мы сами привели корабли в готовность, приняли меры предосторожности на случай появления врага, боясь варваров больше, чем кораблекрушения, и это при том, что на море бушевала буря».