Гуманоиды - [7]

— Это старый маяк на Драконьей скале. — Они расстелили на песке клетчатый плед, и теперь темноволосая головка Рут покоилась на плече Форестера. Молодой женщине было приятно рассказывать ему о своих детских воспоминаниях: — Мой дедушка присматривал за ним, и я иногда спускалась на побережье навестить его…

Клэй посмотрел на холодный свет, разливавшийся среди скал, затем поднял глаза к небу и увидел звезду. Глубокое фиолетовое сияние заставило его задержать дыхание и вскочить на ноги. Форестер отчетливо помнил ту минуту — она ассоциировалась у него с прохладными солеными брызгами волн, легким бризом и духами Рут — тяжеловатым ароматом, носившим многообещающее название «Исступление». Он все еще видел голубые отблески звездного света в слезах Рут — ее первых слезах.

Она плакала. Рут не была астрономом — она знала, как установить электронный интегратор и управлять им, но Сверхновая Кратера была для нее простой точкой света. Она жаждала поведать ему самые сокровенные воспоминания детства, и ее больно ранило, что какая-то глупая звезда интересует мужа больше, чем гибель ее первой любви.

Форестер достал карманный бинокль и попытался объяснить Рут что такое сверхновая:

— Посмотри же, дорогая! Я отлично знаю, как выглядит эта звезда. Обычно она имеет одиннадцатую величину — слишком мало, чтобы быть видимой без мощного телескопа. А сейчас она не меньше минус девяти — двадцать величин разницы! Это означает, что она в сотни миллионов раз ярче, чем несколько дней тому назад. Это сверхновая — она здесь, в нашей родной галактике, всего в двух сотнях световых лет от нас! Такого шанса больше никогда не будет, даже через тысячу лет!

Пораженная и молчаливая, Рут смотрела на него, а не на звезду.

Клэй пытался заставить ее посмотреть на небо.

— Любая звезда, и наше солнце в том числе, обладает огромной атомной энергией. Миллионы и биллионы лет она светит нормально, выделяя определенное количество энергии. Иногда, выравнивая баланс, одна из них вспыхивает очень ярко и выделяет столько тепла, что уничтожает собственные планеты. Тогда мы получаем обычную новую. Но с некоторыми звездами случается иначе — стабильность утрачивается мгновенно. Звезда взрывается, предположим, с яркостью, в миллион раз большей, чем та, что свойственна ей изначально. Возникают потоки нейтрино, и сущность звезды полностью меняется — она превращается в белого карлика. Эта тайна до сих пор не разгадана — подобно тайне внезапного исчезновения связующей силы, которое приводит к расщеплению атома.

Блики звездного света придавали теплые тона волосам Рут, но лицо её казалось неестественно бледным, и слезы голубоватыми бриллиантами катились из ее карих глаз.

— Пожалуйста, дорогая! — он порывисто вскинул руку, указывая ладонью на мерцающую фиолетовую точку, и увидел тень от собственной руки на лице Рут. — Я знал, что звезда уже созрела — я изучал ее спектр. Я надеялся, что это случится при моей жизни. Компьютерный отдел уже завершил подготовительную работу, и у меня есть все необходимое оборудование для изучения звезды. Результаты могут быть ошеломляющими! Пожалуйста, дорогая! — Форестер с трудом переводил дыхание.

Рут грациозно поднялась на ноги и посмотрела на мужа. Они бросили корзинку и одеяло на берегу и помчались в Стармонт, надеясь успеть до рассвета — пока звезда была хорошо видна. Жена вместе с ним вошла в безмолвный сумрак гигантского купола, с чувством оскорбленной гордости наблюдая, как Форестер торопится установить специальные спектрографы и пластины, пока время позволяло наблюдать сверхновую.

Когда интуитивная догадка снизошла на Форестера, она ослепила доктора подобно свету изучаемой им звезды. Она высветила причины сбоя гигантского звездного механизма и преподнесла Клэю в подарок новую геометрию Вселенной, показав ему глубинные свойства уже давно знакомых элементов периодической таблицы.

В наступившей эйфории Форестеру показалось, что он нашел нечто большее — свою собственную первичную материю, конечное знание основ природы вещей, которое наука искала со дня своего возникновения. Доктор уверовал, что все законы Вселенной можно извлечь из обнаруженных им связующих нитей родомагнитных и электромагнитных полей.

Дрожа от охватившей его слабости, Форестер уронил и разбил лучшую часть пластин, которые с минимальной погрешностью показывали спектральные смещения, изменившие родомагнитное поле и разрушившие внутренний баланс звезды. Он сломал ручку, покрывая желтые страницы непонятными символами. Ни один древний алхимик, увидевший проблеск золота в расплаве, не был так безумно счастлив, как Клэй Форестер в момент своего триумфа.

Сейчас ему с тоской вспоминалась дрожь в руках и ногах, когда, выскочив из обсерватории в голубоватый туман ветреного зимнего утра без пальто и шляпы, он торопился добежать до двух комнат при компьютерном отделе, где обитал Айронсмит. Сонный юноша предстал перед доктором, и тот доверил ему свои расчеты.

Пьяный от воображаемого триумфа, Форестер размышлял о расширениях и изменениях нового уравнения, которое способно дать ответ на любой вопрос человечества: о начале, природе и судьбе всех вещей, о пределах пространства и механизмах времени, о смысле жизни, наконец. Он верил, что нашел тот самый краеугольный камень Вселенной, который тщетно искали многие поколения ученых.