Проклятье! Я позволил вампиру захватить взгляд и теперь он полностью овладел моим сознанием и волей, манипулируя ими по своему усмотрению. Я стал его игрушкой. Огромным усилием, отвоёвывая каждый миллиметр я закрыл веки и опустил голову. Образ Алисы побледнел, в тело возвращалась чувствительность. Вместе с ней нахлынула нечеловеческая боль в мышцах. Расплата за сопротивление. Даже при моей способности к регенерации, хотя бы полдня придётся пролежать в постели, восстанавливая форму.
Ещё чувствуя слабеющую связь со Стефаном, я вызвал силу и послал ему заряд. Я не увидел, но почувствовал, как вампир дёрнулся, ни как от серьёзного удара, а как от шлепка, вернее пощёчины. Пустячок, а приятно. Мы тоже огрызаться умеем.
— Браво, Гуло, — услышал я. — Ты не только защищаешься, ты ещё и отвечаешь. На это решатся немногие из моих волколаков.
— А я не дрессированная собачонка, — говорить было настолько трудно, что каждое слово ощущалось гортанью, языком и даже на вкус. — И что это за идиотская кличка?
Я едва заметил, как вампир пересёк комнату и оказался в кресле. Чёрт, а силы у него действительно много. Интересно сколько веков копил?
— Это не кличка, это росомаха на латинском. Название животного скорее всего связано с бытовым старорусским языком, в котором выражение «ходить росомахой» означало неряшливость в одежде и манерах поведения. Вот только непонятно: то ли этот зверь со своими неуклюжими повадками дал повод так называть людей, то ли с людей кличка была перенесена на животное.
Рысь усмехнулась.
— Я бы предпочёл собственное имя, — меня начинало доставать это сборище эстетствующих монстров. — И комментарии я бы попросил держать при себе.
— Друг мой, — Стефан изобразил раскаяние, хотя и дурак понял бы, что кровосос наслаждается моментом, — ни в коей мере я не хотел вас оскорбить. Перед нашей встречей, я приказал подыскать мне кое-какой материал о росомахах и процитировал первое, что пришло на ум.
Ага, на ум тебе, кровосос, пришло именно посмеяться над моей одеждой. Чёрт, а сидит с таким видом, словно и крови никогда не пробовал.
Стефан улыбался. Неужто читает мысли сквозь защиту? Кто его знает. Позже разберёмся.
— Насчёт же имени…, — он глянул на девушек. — Анна, Кристина, вы всё замечательно выполнили, теперь подождите снаружи.
Девушки поклонились и направились к двери. Я проводил их взглядом. Последняя связь с внешним миром.
— Я чувствую вопрос, не относящийся к теме нашего разговора, друг мой. Задайте его и перейдём к делу.
— Вы читаете мои мысли?
— Нет, ваша защита довольно крепка. Я чувствую их. Вернее их направление, но не чёткую формулировку. Итак?
— Кто их них Анна, а кто Кристина?
Стефан расхохотался. Вполне искренне, на секунду я даже увидел его клыки. Обычно старые вампиры умело маскируют своё оружие и не обнажают без необходимости. Это новички готовы скалиться на каждом углу. Стефан успокоился, вытер слезу — интересно, настоящая или вампирская имитация.
— Понравились?
— А разве ни в этом их смысл жизни?
— Да вы правы и их, и мой, и ваш, большинства — покорять, соблазнять, получать удовольствие, властвовать. Для чего же иначе столь долгое существование. Что же маленькую рысь зовут Кристина, вила же, соответственно — Анна.
— Так я и думал.
— На вашем месте я бы выбрал Кристину. Она никогда не станет альфой, следовательно не покусится на ваше положение. К тому же она из другого клана, а значит меньше шансов, что она вступит в сговор с вашими предполагаемыми соперниками. Анна же… Она не человек. Вас это не пугает? Впрочем вы вольны в выборе.
— Я хотел всего лишь узнать имена, а не выбрать себе подружку.
— Дело времени, Гуло. Поверьте — дело времени.
— Я же просил без кличек.
— А вот с этого мы и начнём. Присаживайтесь.
Я устроился в кресле напротив, ещё раз осмотрел собеседника, стараясь избегать прямого взгляда. Второй раз я мог и не освободится. Стефан выгодно отличался от увиденных мною персонажей. Конечно, он уместнее смотрелся бы в каком-либо фильме по роману Генриха Сенкевича, но всё же ни лосин, ни кружев, ни пресловутых ботфорт. Его, судя по всему, дорогие сапоги доходили до середины голени. В них заправлены тёмно-синие средней, а по вампирской моде, необычайной ширины шаровары. Наряд довершала голубая рубаха с высоким воротом и отороченная каракулем бекеша. Виски и затылок он брил наголо, оставляя лишь клок волос сверху. Так называемый оселец. Сходство с гоголевским героем добавляли вислые усы, изрезанное морщинами лицо и шрам на щеке. Его он либо получил до обращения, либо познакомился с серебряным оружием или святой водой.
Ему бы к наряду и имени отороченную мехом шапку, кривую саблю — ни дать, ни взять — польский шляхтич. А может так оно и есть?
— Один фанатик плеснул святой водой, — нет, всё-таки он читает мысли. Защиту надо усилить, — когда мы бежали из Москвы.
— Вместе с Наполеоном? — я попытался хотя бы приблизительно выяснить возраст.
— На пару веков пораньше. Именно тогда я решил здесь остаться.
Чёрт возьми — четыреста лет! Он пришёл сюда вместе с Гришкой Отрепьевым! И уже был вампиром! Сколько же ему на самом деле?!
— Ну мы ещё потолкуем на исторические темы, — Стефан улыбнулся. — Чем вам не нравится обращение «Гуло»?
