Гудбай, Россия - [107]
— Мишка, ты пиши, пиши чаще, — повторял Боб, поеживаясь от холода и пытаясь как-то снять напряжение момента.
Он кутался в куртку, укрываясь от пронизывающего ветра. Юлия, его жена, понимающе молчала, избегая лишней суеты. Да и что тут было говорить, — всю ночь проговорили, вспоминали, курили и пили сколько смогли. Прилегли только под утро. Когда еще свидимся?
— Буду, конечно, буду писать, — отвечал я односложно, сам не зная, чем все это закончится сегодня, — поскорее бы!
Наконец чемоданы скрылись в машине. Мы обнялись с Бобом и Юлей, посмотрели еще раз друг на друга долгим взглядом, как последней затяжкой. Галя и дети застегнули ремни. Дорогу в аэропорт просто не помню. В Шереметьево был обычный людской муравейник. На регистрации два работника аэропорта отнесли наши чемоданы в сторону и перетряхнули все вещи, как при погроме. Хорошо, что обошлось без личного осмотра. После пунктов таможенного и паспортного контроля мы оказались в «чистой зоне» — в изолированном месте с магазинами duty free. Только здесь у меня появилось ощущение «невесомости» от свалившегося груза тревог и суеты последних месяцев — ОТПУСТИЛИ!
Перелет прошел без проблем. Дети чему-то радовались. В моей голове надоедливо крутились тревожные мысли: «У нас там нет ни родственников, ни друзей, ни иврита». — «Ничего, хуже не будет», — мысленно отвечал я себе. Было грустно покидать страну, где родился и честно работал, где остались родственники, друзья и ученики. Трудно было себе представить, что улетаю навсегда и никого уже не увижу. От таких мыслей по телу «бегали мурашки».
В транзитной зоне аэропорта Будапешта мы провели три часа в «чистой зоне» и без прохождения миграционного контроля поднялись на борт «Малев» рейсом в Тель-Авив.
Наконец 21 декабря 1989 года мы приземлились в тель-авивском аэропорту Бен-Гурион. Выходим из самолета — аплодисменты, музыка, группа встречающих нас израильтян танцует, а на улице «сауна», температура под 30 градусов! В окна аэропорта заглядывают большие пальмы, много пальм. От них было трудно оторваться. Пока мы ожидали документы и дальнейшие инструкции в большом зале, по громкой связи послышалось: «Доктор Михаил Рицнер, подойдите к третьей секции».
— Папа, папа, это тебя! — подтвердили сыновья, видя, что я не двигаюсь с места. — Это же тебя вызывают, ты слышишь?
«Меня вызывают? — эхом отозвались мысли в голове. — Может быть, это только тот мой сон с пальмами?»
Но это был уже не сон!
«Доктор Михаил Рицнер, подойдите к третьей секции», — послышалось вновь.
За регистрационным столиком сидела молодая девушка с красивыми глазами и длинными волосами, прикрывающими почти половину ее лба.
— Александр Шейнин приглашает вас приехать к нему в Иерусалим, где он поможет вам устроиться, — сказала по-русски девушка с местным акцентом, подавая мне конверт с регистрационными документами.
Иерусалим, Средиземное море и пальмы — это то, о чем я часто мечтал! Кто-то прочитал мои мысли. И откуда Саша смог узнать о них, ведь мы не переписывались и не встречались. Израиль начинался чудесным образом!
— Да, конечно, мы согласны, — ответил я милой девушке, оставаясь в приятном сноподобном состоянии.
«Мы вернулись в страну предков, здесь корни нашего народа. Я привез своих сыновей, а с ними и наши гены. Теперь здесь будут рождаться мои внуки и внучки, они будут расти и жить в ПРАВИЛЬНОМ МЕСТЕ!» — думалось мне. Наконец я почувствовал себя в новой реальности, к которой давно стремился, не зная, какая она на самом деле. «I will cross that bridge when I come to it», — вспомнилось мне[184].
Милая девушка кому-то позвонила, что-то сказала, и нас вместе с чемоданами посадили в микроавтобус. Через час мы оказались в Иерусалиме, в районе Рамот, где и познакомились с Сашей, его милой женой Мариной и малышами. Была Ханука, мы впервые зажигали свечи. Утром 22 декабря 1989 года мы с женой, мальчиками и Сашей поднялись в Старый город Иерусалима и пришли к Стене Плача (Котель) — святому месту всех евреев со времен разрушения Второго Храма. Это был головокружительный день!
Шалом Израиль!
За кулисами
Глубокий кризис советского режима побудил власти заняться его «перестройкой», а с ней началась либерализация иммиграционной политики государства. Всего за четыре десятилетия (1970–2009 годы) территорию бывшего СССР покинули более 1,9 млн евреев вместе со своими родственниками. Подавляющее большинство — свыше 1,6 млн — сделали это в 1989–2009 годах[185]. Мы были одними из первых среди этих людей.
Спустя много лет д-р Александр Шейнин вспоминал:
«Главный врач Биробиджанской психиатрической больницы д-р Рицнер М. С. откликнулся из Томска на мою посылку. Мы тогда уже были «на чемоданах». Среди прочего он писал:
«Дорогой коллега! В последнее время мы все чаще задумываемся о Вашем замечательном подарке… и, как Вы, наверное, заметили по штемпелю на конверте, мы постепенно продвигаемся в ВАШЕМ НАПРАВЛЕНИИ… Вся моя семья шлет Вам горячий привет и ждет от Вас письма. Рицнер М. С… такого-то года рождения, адрес, жена… год рождения, адрес… Дети…» и т. д. Все…
Комментарии излишни. Намек ясен? Вызов мы ему организовали, и примерно года через полтора, как раз на Хануку, мы удостоились принимать его семейство у нас, в Иерусалиме. У меня даже фотография сохранилась: стоит он у нас, профессор, как выяснилось, на кухне в тапочках и брючках тренировочных своих… и ханукию зажигает. А рядом багаж его. Мне даже потом под его руководством в иерусалимской больнице «Тальбия» поработать довелось
На пике карьеры психиатра и ученого автор эмигрировал с семьей в Израиль, где испытал крушение профессионального и социального статуса. Эта книга — откровенный рассказ о том, как пройти через культурный шок, выучить иврит и стать израильтянином, старшим врачом и заведующим отделением, профессором Техниона, редактором международного журнала и серии монографий.
Князь Андрей Волконский – уникальный музыкант-философ, композитор, знаток и исполнитель старинной музыки, основоположник советского музыкального авангарда, создатель ансамбля старинной музыки «Мадригал». В доперестроечной Москве существовал его культ, и для профессионалов он был невидимый Бог. У него была бурная и насыщенная жизнь. Он эмигрировал из России в 1968 году, после вторжения советских войск в Чехословакию, и возвращаться никогда не хотел.Эта книга была записана в последние месяцы жизни князя Андрея в его доме в Экс-ан-Провансе на юге Франции.
Королева огромной империи, сравнимой лишь с античным Римом, бабушка всей Европы, правительница, при которой произошла индустриальная революция, была чувственной женщиной, любившей красивых мужчин, военных в форме, шотландцев в килтах и индийцев в тюрбанах. Лучшая плясунья королевства, она обожала балы, которые заканчивались лишь с рассветом, разбавляла чай виски и учила итальянский язык на уроках бельканто Высокородным лордам она предпочитала своих слуг, простых и добрых. Народ звал ее «королевой-республиканкой» Полюбив цветы и яркие краски Средиземноморья, она ввела в моду отдых на Лазурном Берегу.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Эта книга о человеке, который оказался сильнее обстоятельств. Ни публичная ссора с президентом Путиным, ни последовавшие репрессии – массовые аресты сотрудников его компании, отъем бизнеса, сперва восьмилетний, а потом и 14-летний срок, – ничто не сломило Михаила Ходорковского. Хотел он этого или нет, но для многих в стране и в мире экс-глава ЮКОСа стал символом стойкости и мужества.Что за человек Ходорковский? Как изменила его тюрьма? Как ему удается не делать вещей, за которые потом будет стыдно смотреть в глаза детям? Автор книги, журналистка, несколько лет занимающаяся «делом ЮКОСа», а также освещавшая ход судебного процесса по делу Ходорковского, предлагает ответы, основанные на эксклюзивном фактическом материале.Для широкого круга читателей.Сведения, изложенные в книге, могут быть художественной реконструкцией или мнением автора.
Тему автобиографических записок Михаила Черейского можно было бы определить так: советское детство 50-60-х годов прошлого века. Действие рассказанных в этой книге историй происходит в Ленинграде, Москве и маленьком гарнизонном городке на Дальнем Востоке, где в авиационной части служил отец автора. Ярко и остроумно написанная книга Черейского будет интересна многим. Те, кто родился позднее, узнают подробности быта, каким он был более полувека назад, — подробности смешные и забавные, грустные и порой драматические, а иногда и неправдоподобные, на наш сегодняшний взгляд.
Советские люди с признательностью и благоговением вспоминают первых созидателей Коммунистической партии, среди которых наша благодарная память выдвигает любимого ученика В. И. Ленина, одного из первых рабочих — профессиональных революционеров, народного героя Ивана Васильевича Бабушкина, истории жизни которого посвящена настоящая книга.