Губернский повелитель - [3]

Сердце вновь бешено заколотилось, и он кликнул домашних. Прибежали слуги, клянясь и божась, что ничего не слыхали и ни про что не знают.

Передрягин тупо стоял на пороге гостиной, затем налил рюмку рейнского и увидел в пепельнице два сигарных окурка. Тогда он опрометью кинулся в кабинет.

Так и есть! На его столе лежал, завернутый в черную бумагу, перевязанный грубой бечевой большой толстый пакет.

Передрягин дрожащими руками осторожно развязал его и достал из бумаги большую и плоскую картонную коробку - словно от игры. Сняв крышку, он увидел действительно нечто похожее на тот французский набор оловянных солдатиков с фортом, пушками и даже с конницей, который отец подарил ему в детстве.

Только здесь вместо солдатиков лежали картонные человечки - мужчины и женщины всех сословий: от простолюдина до губернатора. Крестьяне и крестьянки, купцы и купчихи, помещики и помещицы, генералы и генеральши, - все они были вырезаны с особой аккуратностью и нарисованы с такой тщательностью, словно к ним прикасалась рука Гюстава Доре.

Еще в коробке оказались плоские макеты церквей и домов. Присмотревшись к ним, Викентий Гаврилович с удивлением обнаружил, что картонная архитектура в совершенстве копирует здания их губернского города. Вот военное училище, где учился он сам. Это - Пансион благородных девиц, куда на Новый год приглашали прыщавых курсантов угловатые ученицы. Вот больница, в которой он пролежал, мучась животом, а вот - ресторан "Чаво изволите?", где он впервые наклюкался водкой, настоянной на клюкве. Тут - магазин французского парфюма, здесь - английской одежды, а там - гастроном купца Тьфукина. Ах, как все это было ему знакомо!

"Странный подарок!.. - недоумевал Передрягин. - Может, Вольнор хотел, чтобы я не обременял себя поездками, а путешествовал, сидя дома?.. Гм... Что-то тут не так... Ведь не ребенок же я, в конце концов, да и он - не дурак, черт подери!.."

Тут Передрягин схватился за голову: до него дошло, что вчерашний гость был не кто иной, как сам... чур меня, чур!..

"Господи, - повернулся он к иконам. - Как же я сразу-то не догадался? !.." Передрягин стал усиленно креститься, губы привычно зашептали молитву, но мысли были заняты лишь тем, что это все могло значить?.. Он скосил глаза на письменный стол, и вдруг непреодолимая сила потянула его туда.

Тяжело дыша, Викентий Гаврилович достал со дна коробки карту губернского города - его точную копию, а в уголке, под фигурками игральные кости: два кубика из самшита, прохладные на ощупь. Все та же неведомая сила заставила его тотчас же разложить карту на столе и выставить на ней все картонные дома, словно декорации на сцене. После чего у него возникло странное желание бросить кости на рисованный город. Они упали у картонного театра, который тут же внезапно вспыхнул невесть откуда взявшимся огнем и вмиг сгорел, будто и в помине не было. Ни искры, ни пепла на карте.

У Передрягина закружилось голова, он схватился за сердце и без чувств упал на кожаный диван.

Сколько пролежал - не помнил. Помнил только, что не спал. Он продрал глаза и с трудом поднялся с дивана. Очень болела голова. Будто после выпитого.

У окна стоял конюх Степан. Завидев барина, он подошел поближе и сказал:

- Страсть что в городе творится, барин!

- Что?.. - вяло спросил капитан, занятый своими мыслями. К тому же, он хорошо знал конюха, который соврет, что кнутом щелкнет.

- Тянтер сгорел! Вчерась утром.

- Господи! - перекрестился Передрягин. - Никак, совпадение...

Он вернулся к столу и, не ведая что творит, вновь бросил кости на карту города. На этот раз они упали прямо у Пансиона благородных девиц. "Пансион" опрокинулся на картонную мостовую и - пропал с глаз навсегда!

- Пролетку! - крикнул из окна капитан, и через пяток минут два запряженных коня уже нетерпеливо били копытами у крыльца.

- Гони, Степушка! - кричал в спину сидящему на козлах конюху Передрягин. - Гони, что есть мочи!..

4

В губернский город они приехали часа через три с двумя небольшими остановками у придорожных трактиров. Сразу же при въезде в город, Передрягин заметил, что на сей раз что-то здесь не так. Повсюду сновали кареты скорой помощи, трубили и звонили пожарные команды.

- Что случилось, матушка? - спросил Степан у прилично одетой старушки, с трудом державшейся за столб газового фонаря.

- И-и, милай, - всплакнула она. - Пансион-то наш, где благородные девицы, провалился сквозь землю. Стоял себе мирно сто лет, и вдруг сегодня, средь бела дня: раз и - сгинул! Горе-то какое!.. - Слезы градом покатились по ее морщинистым щекам. - Внученька моя там... Уж не знаю: жива ли... Все копают да выкапывают... Много их там. Всю ночь напролет копали. Сорок семь девиц уж достали. А моей средь них, слава Богу, покуда не оказалось... Ах, бедныя-бедныя! - запричитала она и без сил привалилась к столбу.

- Куда ехать? - спросил Степан хозяина. - К пансиону?..

Передрягин не ответил. Он сидел в пролетке, как восковая кукла, и весь дрожал мелкой дрожью.

- Э-э, да вы, барин, никак заболели, - решил конюх и поворотил оглобли домой.