Губернатор - [37]

Проще говоря, Джулия недооценила Губернатора, и она будет вспоминать об этом каждый раз, когда посмотрит на себя в зеркало. В её сердце к Губернатору больше не осталось ни капли любви. А возможно, её и никогда не было. Теперь, внезапно, хирург, которого она так не хотела видеть в своей жизни, казался ей подходящим кандидатом на роль мужа. Даже если это не сделает её всемирно известной, он мог дать ей две самые желанные для нее вещи — деньги и престиж.

Глава 28

Губернатор Энтони Джонсон

Я оседлал её обнаженное, готовое принять меня тело, и пробежался острием ножа между её грудей, пока руки и ноги Талии были натянуты вересками в разные стороны.

— Дорогая, нам нужно поговорить, — шутливо произнес я, изогнув бровь и взглянув в её глаза. — Теперь, думаю, я четко дал понять свою позицию по поводу того, что отказа не приму. — Слегка вдавил острие ножа в белоснежную кожу, когда произнес слово «позицию», пустив всего лишь крохотную капельку крови. Я наклонился слизать её и схватил Талию за подбородок, подняв его так, чтобы она смотрела прямо на меня. — Ты чертовски прекрасна, Талия. Я одержим тобой, и не могу выносить мысль о том, что могу потерять тебя. Завтра к нам приедет человек, который сделает для тебя отслеживающее устройство.

Я ожидал её отказа, но она не проронила ни слова. Не спорить со мной — это единственная вещь, которой её научило похищение. Она поняла, что я больше, чем просто одержимый ею мужчина — это было ради её безопасности. Я смогу жить, если Талии вдруг не станет.

— Такая послушная девочка. Ты получишь свое вознаграждение, — я разместился между её ног и посильнее вдавил нож в складочки, пока она не начала кричать. — Ты боишься меня? Это рукоять, малышка. Если ты так напугана, почему твоя киска такая влажная? Тебе это нравится, потому что ты никогда не знаешь, что я могу с тобой сделать. А теперь ты позволишь мне трахнуть тебя этим ножом, иначе вместо удовольствия ты получишь наказание, Талия.

Я держал нож так, чтобы у нее не было ни малейшего шанса пораниться. Я начал дразнить, и она застонала больше от разочарования.

— Чего ты хочешь, малышка?

— Я хочу, чтобы ты меня трахнул! Мне нужно что-то больше, тверже! Я хочу твой член.

Отбросив нож в сторону, я погрузил в нее два пальца, поигрывая пальцами другой руки с клитором.

— Достаточно? Это то, чего ты хочешь? — я добавил еще один палец, а потом еще один, но и этого оказалось недостаточно. Я смотрел, как по её щекам катились слезы, пока она умоляла меня трахнуть её. Лицо Талии изменилось от агонии, пока слова мольбы сыпались из уст. От её вида мой член стал настолько твердым, что я уже чувствовал, как он болит.

Развязав её, я закинул ногу себе на плечо, и медленно ввел пальцы, после чего остановился, чтобы просто послушать, как она умоляет меня трахнуть её. Она впилась ногтями в мою кожу, умоляя меня жестко трахнуть её. Я раздвинул её ноги и глубоко вошел. Моя угроза о том, что, если она кончит, не дождавшись меня, не заставила ждать. Я бы отшлепал её по заднице за это. Талия нужно было умолять и стонать, лишь бы я позволил ей кончить. Она отчаянно хотела кончить, и я был тому причиной. То, что я знал это, делало меня могущественным.

Подчинение мучило её, а слезы скатывались по лицу. Ей нужно было кончить. Был нужен я, а мне нужно было, чтобы она нуждалась во мне. Это был порочный, но в то же время прекрасный круг испорченной темной любви и прихоти, которая спасала нас от повседневной рутины. Мы были друг для друга тем, в чем каждый из нас нуждался, и я точно знал, что не отпущу её.

Талия

Мои мышцы сжались в ожидании, и я схватила руку Энтони, сжав её так сильно, что уверена, ему было больно. Я почувствовала лишь едва ощутимую боль от укола, когда под кожу на моем плече внедрили маленький чип, с помощью которого Энтони мог отследить меня, где бы я не находилась. Хоть мне и было спокойнее от того, что меня не смогут снова похитить, я также чувствовала тревогу от того, что Энтони теперь сможет отследить каждый мой шаг. Медленно, но уверенно, мой темный любовник получал то, что хотел больше всего — полный контроль над своей собственностью.

В нормальных отношениях я бы ни одному мужчине не позволила получить такой контроль надо мной, но в наших отношениях не было ничего нормального.

Джулия

Джулия смотрела на офицера, который склонился над больничной койкой, допрашивая её.

— Вы не имеете понятия, кто это сделал?

— Я уже сказала вам, что ничего не помню.

— Вы не знаете, кто мог сделать подобное, или почему они решили отрезать вам палец, на который одевается обручальное кольцо?

По её лицу скатились слезы от мысли о том, что она теперь больше не только никогда не наденет кольца от Энтони, но и вообще не сможет носить обручальное кольцо от любого другого мужчины. Почему она просто не оставила его в покое?

Джулия подняла глаза на букет, но даже он не смог вызвать у нее улыбки.

— Нет, офицер. Я ничего не помню. И тем более не знаю, кто мог сделать подобную мерзость.

Офицер подошел к букету и вытащил карточку с надписью, которая торчала между цветов.

«Всегда помни…».

Это были единственные слова, написанные на белой бумаге, и они подтвердили то, что офицер и так знал. Джулия помнила намного больше, чем говорила. Но даже он не имел ни малейшего понятия о том, что все это вело к иерархии власти. Ни сейчас и никогда в будущем, он не узнает, что Губернатор приложил руку к этому нападению.