Гуарани - [4]
Сын, дон Диего де Марис; ему предстояло продолжить дело отца и унаследовать все его титулы и привилегии; в те времена он был еще совсем юн и увлекался верховой ездой и охотой.
Дочь, Сесилия, восемнадцатилетняя девушка; она была как бы божеством этого маленького мирка, озаряя его своей улыбкой и радуя задором и непринужденным весельем.
Племянница Изабелл — по убеждению всех домочадцев, которого они, однако, никогда не высказывали вслух, — дитя любви дона Антонио к индианке, плененной им во время одного из походов.
Мне понадобилось сейчас описать обстановку и вкратце рассказать о главных персонажах этой драмы, дабы читатель лучше мог понять события, которые вслед за тем разыгрались.
Все остальные действующие лица расскажут о себе сами.
III. БАНДЕЙРА
Было около полудня.
Отряд всадников, состоявший человек из пятнадцати, двигался вдоль правого берега Параибы. Все они были вооружены с головы до ног; у каждого была длинная шпага, задевавшая за круп коня, за поясом — пистолет17, сбоку — кинжал, а за спиною на ремне — аркебуз18.
Впереди отряда шли двое погонщиков с вьючными лошадьми, нагруженными ящиками и мешками; просмоленная дерюга защищала этот груз от дождя.
Когда всадники, ехавшие рысью, нагоняли впереди идущих, те, чтобы не отстать, садились на своих лошадей и снова продолжали путь в голове отряда.
В те времена такие вот отряды наемных солдат, странствовавшие по бразильской земле в поисках золота, алмазов и изумрудов или просто стремившиеся разведать никем не исследованные реки и сертаны этой страны, назывались «бандейрами». Группа всадников, которая следовала теперь по берегу Параибы, и была одной из таких бандейр. Они возвращались из Рио-де-Жанейро, где успели продать все, что было добыто во время странствий по этому богатому золотом краю.
Как только всадники снова поравнялись с обозом, один из них, красивый молодой человек лет двадцати восьми, который ехал впереди отряда и очень ловко управлял своим конем, нарушил общее молчание.
— Поживее, друзья! — весело воскликнул он, обращаясь к своим спутникам. — Немного приналечь — и мы очень скоро доберемся до места. Осталось каких-нибудь четыре лиги!
Услыхав эти слова, другой всадник пришпорил коня и, выехав вперед, очутился рядом с говорившим.
— Вам, видно, очень хочется поскорее приехать, сеньор Алваро де Са, — сказал он с легким итальянским акцентом и едва заметной улыбкой, за видимым добродушием скрывавшей иронию.
— Ну разумеется, сеньор Лоредано, человеку, который давно в пути, хочется наконец вернуться домой.
— Не спорю. Только согласитесь, что человек, который давно в пути, мог бы и поберечь своих лошадей.
— Что вы этим хотите сказать, сеньор Лоредано? — спросил Алваро с нескрываемым раздражением.
— Я хочу сказать, сеньор кавальейро, — насмешливо ответил итальянец и измерил взглядом высоту солнца, — что мы приедем сегодня еще задолго до шести.
Алваро покраснел.
— Не понимаю, почему вас это так беспокоит; так или иначе, сегодня мы будем на месте, и лучше, если мы приедем днем, а не ночью.
— Точно так же, как лучше, если мы приедем в субботу, а не в какой-нибудь другой день, — ответил итальянец тем же тоном.
Лицо Алваро снова зарделось румянцем; ему не удалось скрыть своего смущения, но тем не менее он постарался принять непринужденный вид и, весело рассмеявшись, ответил:
— Честное слово, сеньор Лоредано, вы что-то говорите, да не договариваете, все какие-то намеки. Клянусь честью, я не могу понять, что все это значит.
— Так и должно быть. В Писании говорится, что никто так не глух, как человек, который не хочет слышать.
— Ах, вот оно что! В ход пошли изречения! Бьюсь об заклад, что вас этому научили в Сан-Себастьяне: какая-нибудь старуха святоша или бывший каноник? — шутливо заметил кавальейро.
— Не угадали, сеньор кавальейро: то был торговец мануфактурой с улицы Меркадерес; он завлек меня к себе и показал дорогую парчу и отличные жемчужные серьги, что так хороши для подарка, который кавальейро может сделать своей даме сердца.
Алваро покраснел в третий раз.
Язвительный итальянец умудрялся на все вопросы отвечать одними намеками, от которых молодому человеку становилось не по себе. И все это говорилось самым непринужденным тоном.
Алваро решил было уже прекратить разговор. Но его собеседник с подчеркнутой учтивостью продолжал:
— А вам ненароком не доводилось заглядывать в лавку этого купца, сеньор кавальейро?
— Что-то не помню. По-моему, нет. У меня едва хватило времени, чтобы уладить наши торговые дела, и мне некогда было разглядывать все эти диковины, что так нравятся благородным дамам, — холодно заметил Алваро.
— Что верно, то верно, — с напускным простодушием воскликнул Лоредано, — это мне напомнило о том, что мы пробыли в Рио-де-Жанейро только пять дней, а во все наши прошлые поездки задерживались там не меньше чем на две недели.
— Я получил приказание вернуться как можно быстрее; и потом, мне кажется, — продолжал Алваро, пристально и строго глядя на итальянца, — отчет в своих действиях я обязан давать только тому, кто имеет право его с меня требовать.
— Per Bacco19, кавальейро! Вы меня не поняли. Никто ведь вас не спрашивает, почему вы поступаете так или иначе; но вы должны признать, что у каждого есть свой взгляд на вещи.
Это захватывающее и всеобъемлющее повествование о бурных отношениях между лидерами держав, решавших судьбу мира во время Второй мировой войны: Рузвельтом, Черчиллем и Сталиным. Перед лицом войны они боролись против общего врага – и против друг друга. Цель была достигнута: они привели союз к победе, но какие секреты остались за закрытыми дверями? Захватывающий авторский стиль повествования, неожиданно живые характеры за монументальными личностями, малоизвестные исторические детали – Келли предлагает свежий взгляд на цепочку принятия решений, которые изменили исход войны.
Любимое обвинение антикоммунистов — расстрелянная большевиками царская семья. Наша вольная интерпретация тех и некоторых других событий. Почему это произошло? Могло ли всё быть по-другому? Могли ли кого-то из Романовых спасти от расстрела? Кто и почему мог бы это сделать? И какова была бы их дальнейшая судьба? Примечание от авторов: Работа — чистое хулиганство, и мы отдаём себе в этом отчёт. Имеют место быть множественные допущения, притягивание за уши, переписывание реальных событий, но поскольку повествование так и так — альтернативная история, кашу маслом уже не испортить.
Интеллектуальное наследие диссидентов советского периода до сих пор должным образом не осмыслено и не оценено, хотя их опыт в текущей политической реальности более чем актуален. Предлагаемый энциклопедический проект впервые дает совокупное представление о том, насколько значимой была роль инакомыслящих в борьбе с тоталитарной системой, о масштабах и широте спектра политических практик и методов ненасильственного сопротивления в СССР и других странах социалистического лагеря. В это издание вошли биографии 160 активных участников независимой гражданской, политической, интеллектуальной и религиозной жизни в Восточной Европе 1950–1980‐х.
События 1922 года отразились на всем ХХ веке, и продолжают влиять на нас сто лет спустя. Империи пали. Официально был создан Советский Союз, а Италия Муссолини стала первым фашистским государством. Впервые полностью опубликованы «Бесплодная земля» Т. С. Элиота и «Улисс» Джеймса Джойса. В США сухой закон был на пике, а потрясенная чередой скандалов голливудская киноиндустрия продолжала расти. Появилось новое средство массовой информации – радио, а в Британии основали Би-би-си. В послевоенном обществе, уже измененном кровопролитной травмой и пандемией, нравы прошлого казались еще более устаревшими; «ревущие двадцатые» начали грохотать, возвестив начало «века джаза». В формате PDF A4 сохранен издательский макет.
Звукозапись, радио, телевидение и массовое распространение преобразили облик музыки куда радикальнее, чем отдельные композиторы и исполнители. Общественный запрос и культурные реалии времени ставили перед разными направлениями одни и те же проблемы, на которые они реагировали и отвечали по-разному, закаляя свою идентичность. В основу настоящей книги положен цикл лекций, прочитанных Артёмом Рондаревым в Высшей школе экономики в рамках курса о современной музыке, где он смог описать весь спектр основных жанров, течений и стилей XX века: от академического авангарда до джаза, рок-н-ролла, хип-хопа и электронной музыки.
Роман писателя и композитора «восточной ветви» эмиграции Н. Иваницкого «Земля Тиан» (1936) повествует о приключениях двух русских шанхайцев-авантюристов, отправившихся на поиски драгоценных залежей платины в далекую и труднодоступную провинцию Китая. Туда же, в «землю Тиан», направляется труппа русских кабаретных танцовщиц во главе со странным китайцем-импресарио и проходимцем-переводчиком… Обложка на этот раз предложена издательством.