Грымза с камелиями - [51]

    Стыдясь, я открыла холодильник еще раз.

    Может, паштет не очень калорийный? Он свернут рулетиком с тонким слоем сливочного масла... Сжав зубы и запретив себе даже думать о еде, я вновь хлопнула дверцей. До чего же я ненавижу эту Екатерину Петровну со всеми ее кулинарными талантами!!!

    В гостиной никого не было, и я направилась в свою комнату. На полпути услышала голоса, несущиеся со второго этажа, и притормозила.

    – Что там стряслось? – спрашивал Максим.

    – Пойдем ко мне в кабинет, – голос Воронцова.

    Я, словно черная кошка по карнизу (заметьте – худая кошка), незаметная и недоступная, прошуршала по лестнице вверх и сразу же приложила ухо к светлой двери. Мне кажется, что эта дверь уже давно любит мое ухо. Она радуется, когда оно так доверчиво прижимается к ней.

    – Обычная ругань, – сказал Воронцов.

    – Аня?

    – Да, с Екатериной Петровной.

    Двух версий быть не могло – они обсуждали наш скандал.

    – И что? – спросил Максим.

    – Есть в этом один любопытный момент.

    – Какой?

    Жаль, что мне их не видно.

    – Они поругались – что ж, бывает, но закончилось все тем, что Аня решила переехать в охотничий домик.

    – Это тот, что во дворе? – поинтересовался Максим.

    – Да, что и странно...

    – Почему?

    – Потому что такой итог не в Анином характере. Раньше она обязательно бы потребовала, чтобы туда выселили Екатерину Петровну. То, что она переезжает сама, отчасти небольшое поражение в ее битве с противником, а эта девочка поражений не терпит, и уж сама никогда бы не уступила территорию.

    – Может, ты преувеличиваешь? – спросил Максим.

    – Может, – затянувшаяся пауза. – Но все же странно, что Аня нашла такой компромисс. Компромисс, в котором она сама ущемлена: переезжает в какой-то старый домик, где нет даже отопления, готова полночи бегать с дровами и при этом даже не требует никакого наказания для обидчицы.

    Засада. Эх, как же я лопухнулась! Надо было попросить, чтобы Екатерине Петровне хотя бы отрубили голову.

    – До ее друзей – всего какой-то километр, а может, и меньше, она же предпочла жить в лачуге, а не с ними... – продолжал размышлять Воронцов, – Аня могла настоять на проживании с друзьями, но не стала.

    – Ты ее знаешь лучше, но, может, у нее есть на это свои причины?

    – Уверен, что есть, но только какие?

    – Кажется, она неравнодушна к тебе, да и ты...

    – Мне не хочется это обсуждать, – спокойно сказал Воронцов.

    – Ты ей веришь?

    – Да.

    – Тогда почему постоянно сомневаешься?

    – Потому что у нее острые, как бритва, глаза, потому что она гуляет сама по себе, потому что она не такая, как все... Потому что у нее есть то, без чего я уже не смогу жить...

    – И что это?

    – Она сама.

    В комнате воцарилась тишина, сердце мое забилось куда-то в уголок и жалобно запищало.

Глава 21 Маленькое новоселье и вечер среди родственников и друзей

    После обеда я занялась вещами – собрала абсолютно все и кое-как упаковала.

    Я переезжаю надолго, пока не найду то, зачем пришла. Конечно, хотелось бы обнаружить нужную коробочку сразу, но на данный момент особых идей, где она может быть, у меня нет, так что я решительно занимаю нужную территорию до конца следующего столетия (если понадобится, конечно).

    – Печку я наладил, дров принес.

    Я обернулась. Юрий Семенович стоял в дверях и хмуро оглядывал комнату.

    – Что удумала... Здесь у тебя все есть, а в домишке – что?

    – Я же вам говорила, не могу жить с мымрой по имени Екатерина Петровна под одной крышей – задыхаюсь.

    – Ты к этому домику давно интерес имеешь... не напортачь чего, – пропуская мимо ушей мои слова, сказал Юрий Семенович.

    Я изобразила наивность.

    – О чем это вы?

    – Предупреждаю. Это все твои пожитки?

    Юрий Семенович ткнул пальцем в мою сумку, рядом, привалившись к стене, разместился еще и пакет.

    – Ага, – кивнула я.

    – Негусто.

    – Так ведь на зарплату горничной не разживешься, – удрученно пожала я плечами.

    – Я помогу.

    Так мы и прошествовали до моего нового места жительства – Юрий Семенович впереди с моими сумками, а я сзади, с плескающимися эмоциями и бурлящими мыслями.

    Сейчас я там все обустрою, а вечером начну поиски.

    – А как в домике со светом? – спросила я.

    – Свечка, – коротко ответил Юрий Семенович.

    Негусто.

    – И что, сделать ничего нельзя?

    – Можно, только Виктор Иванович сказал, что ты там будешь всего два дня, так зачем что-то делать...

    – Вот еще, я туда переезжаю надолго... навсегда! Это моя принципиальная позиция, так своему Виктору Ивановичу и скажите!

    – Разбирайся с ним сама, делать тебе нечего, – проворчал Юрий Семенович и открыл дверь охотничьего домика.

    Я зашла. Вдруг все здесь мне показалось до боли родным, до боли моим. Не знаю, как это объяснить, но теперь на то, что меня окружало, я смотрела совсем другими глазами, и бриллианты тут были ни при чем.

    – Я здесь сделаю все так красиво, – вдохновенно прошептала я.

    – Это невозможно, рухлядь, она и есть рухлядь, – сказал Юрий Семенович, ставя сумки на пол.

    Я посмотрела на него – худой и высокий, в сумрачной комнате он казался человеком из другой галактики, пришельцем.