Грымза с камелиями - [46]

    Покрутившись около зеркала, я пришла к выводу, что и в дальнейшем не стоит утруждать себя ритмичными телодвижениями, вроде и так неплохо. Лишний килограмм уже нарос, но неделя умеренного питания спасет положение.

    – Поступило предложение отказаться от еды после четырех часов. Голосуем, – бодро сказала я, отходя от шкафа. – Единогласно. А переголосовать нельзя? Нет. Жаль.

    Как назло, запахло блинчиками...

    В гостиной за столом сидел Евгений Романович: пухлые губы блестели от сливочного масла, правый глаз тоже припух (кулак Воронцова сделал свое дело). На тарелке перед ним лежали тоненькие блинчики, скрученные трубочкой и щедро политые сметаной.

    Я тяжело вздохнула.

    – А что это вы так рано и так много едите? – поинтересовалась я.

    – Не твое дело.

    Настроение у Евгения Романовича явно было неважнецким, он даже не обратил свой сальный взор на мои достопримечательности, обтянутые спортивными брючками.

    Глаза красные, перегар. Диагноз один – похмелье.

    – Пьете вы много в последнее время.

    – Не твое дело.

    На аппетит Евгения Романовича похмелье не повлияло: набрав в легкие побольше воздуха, он принялся лопать блины, и делал это так жадно и звучно, что мне стало дурно. Жаль, поблизости не проживают настоящие гоблины, они обязательно бы приняли его в свою семью.

    – Вам-то что кручиниться, не понимаю, – покачала я головой и направилась в кухню.

    – Надоело здесь торчать, – буркнул мне вслед любимец тети Гали.

    «Если колье украл все же Евгений Романович, то где он его прячет? Обыском, что ли заняться, ведь пока не уладятся дела с «Живой слезой», мне спокойно не подобраться к нашим бриллиантам, если, конечно, Осиков не обманул и они существуют. Хотя, с другой стороны, если бы его целью было колье, то, украв его, он бы бежал, не особо оглядываясь назад... Но он-то не бежит... Значит, надежда разбогатеть все еще есть... Хотя, кто знает, что у Осикова на уме? Он мог украсть колье от жадности. Потом припрятал его где-нибудь в лесу и сейчас спокойно ждет, когда я найду еще и бриллианты...» – мысли наскакивали друг на друга, не давая возможности расслабиться. Никогда не думала, что на свете так много бриллиантов, куда не сунься, кругом они!

    К обеду я получила послание от Сольки – мобильник призывно пиликнул, извещая, что она направляется ко мне. Я включила чайник и пошла к воротам ее встречать.

    Ефросинья Андреевна Потапчукова, в народе известная как Солька обыкновенная, увидев меня, засветилась от счастья.

    – Как ты тут поживаешь? – спросила она, теребя целлофановый пакет.

    – Нормально, а это что?

    Солька протянула мне пакет и, делая нездоровые гримасы, сказала:

    – Твоя мама просила передать, только не убивай меня.

    Я заглянула внутрь – на дне лежал пучок коротких веток, усеянных коричневыми катышками.

    – И как я должна это понимать? – разглядывая дохлые сморщенные ягоды, спросила я.

    – Она в лесу насобирала, говорит, в сухофруктах много магния, и тебе это будет на пользу.

    – Мне вот интересно, о чем она думает, – хмуро сказала я, – ведь если я от этой бузины умру, кто принесет ей в старости законный стакан воды?

    На кухне никого не было; наложив Сольке блинов и налив чая, я села напротив нее.

    – Ты зачем меня вызвала, случилось что?

    – Ага, – кивнула я, размышляя, с чего бы начать: с теста на беременность или с того, что Максим желает познакомиться с маман и вообще с моим окружением.

    – Ты в туалет хочешь... писать?

    – Я блинов хочу, – машинально ответила Солька, особо не задумываясь о моем вопросе.

    – Ну, ешь тогда.

    Солька положила на блин немного варенья, посмотрела скептически и произнесла:

    – Лучше бы с селедкой, но раз нет, то что уж...

    Блин был откусан, пережеван и проглочен. Я завистливо проводила его в последний путь. Лишний килограмм на моих боках не позволял мне последовать примеру Сольки.

    – Писать хочешь? – опять спросила я.

    – Ты для чего меня позвала? Чтобы я у тебя тут пописала, что ли? – засмеялась Солька.

    – Вообще-то, да.

    Уловив мой серьезный настрой, Солька перестала жевать.

    – Ты что? – осторожно спросила она, видно, просто не зная, чего от меня ожидать.

    Я подошла к шкафчику и достала с полки одноразовый стаканчик, протянула Сольке и сказала:

    – Надо бы тебе сюда пописать.

    – Что? – еще больше изумилась учительница ботаники. – Ты совсем с ума сошла?

    – Как бы это тебе объяснить... Предполагается, что ты беременна.

    – Кем предполагается?

    – Мной, – я, улыбаясь, развела руками.

    – Это опять твоя хваленая интуиция? – с опаской спросила Солька.

    – Что-то вроде того...

    Реакция Сольки меня изумила: я изначально настроилась на то, что она сейчас пошлет меня куда подальше и потом придется три часа уговаривать ее выполнить все, о чем говорилось в инструкции теста. Но Солька, подскочив, схватила стаканчик и молниеносно выскочила из кухни. Только сейчас я поняла, как свято она верит в мою интуицию.

    Через секунду она влетела обратно.

    – Где здесь туалет?

    – Дверь около моей комнаты, там еще пальма стоит...