Грымза с камелиями - [41]

    – Пока об этом рано судить, дом еще не совсем готов, про сад и говорить не приходится.

    – А почему вы не разговариваете про ограбление? – поинтересовалась я. – Мне кажется, это очень животрепещущая тема.

    – Брысь отсюда, – устало отмахнулся Воронцов.

    – Ничего себе, – я демонстративно плюхнула откусанный эклер на стол. Нет, эклер здесь ни при чем, тем более, что он вкусный – с вареной сгущенкой. Разве можно отказаться от эклера с вареной сгущенкой? Я, опять же демонстративно, взяла пирожное и решительно откусила приличный кусок.

    – Сначала я хочу поговорить с Галей, – сказал Воронцов, – она спустится, и мы разберемся, что к чему.

    Галина Ивановна не спускалась, а любопытство мое росло.

    – У вас есть какие-нибудь предположения, версии? – спросила я Максима.

    – У меня все есть, – он улыбнулся в ответ.

    – Может, вы что-нибудь спросить у меня хотите?

    – Хочу, – он кивнул, – а что ты делаешь сегодня вечером?

    Я, как и положено скромной девушке, зарделась.

    – Витя! – раздался голос Галины Ивановны, и мужчины не только галантно встали, но и даже перестали жевать пирожные.

    – Аня, иди помоги Екатерине Петровне, – тактично выставил меня Воронцов.

    Целый час они разговаривали, потом столько же слонялись по дому. Воронцов о чем-то шептался со своей сестрой, Евгений Романович постоянно пил коньяк и время от времени бросал хмурые взгляды на Максима. Я же под любым предлогом оказывалась рядом с ними, чтобы по мере возможности подслушать как можно больше.

    – Легко ли проникнуть на территорию участка? – спрашивал Максим, рассматривая окна в комнате Галины Ивановны.

    – Я не знаю... у нас забор... – заволновалась хозяйка дома.

    – Камеры есть?

    – Только около входа, пока больше нигде не поставили.

    Я взялась аккуратно расправлять занавеску, создавая видимость работы.

    – Колье застраховано?

    Я почувствовала, что Максим знает ответ на этот вопрос, но ему хочется посмотреть на реакцию Галины Ивановны.

    – Застраховано, а как же иначе, это же такая ценность, – Галина Ивановна нервно сцепила пальцы и дернула головой назад.

    – Видно, не такая большая, если ты ее хранила в этом шкафу, – усмехнулся Воронцов и сделал мне знак выйти из комнаты.

    Ух, как я зла! Изо всех сил напрягая уши, не торопясь я стала продвигаться к двери.

    – Сумма страховки намного превышает стоимость колье? – поинтересовался Максим, открывая окно.

    – В два раза, – резко ответила Галина Ивановна.

    Я вышла. А что было делать?! Взгляд упал на графин с водой, стоящий на столике у стены: видимо, Екатерина Петровна приготовила его для цветов. Прихватив графин, я нагло вернулась в комнату.

    – Какие двери и окна были открыты в ту ночь? – продолжал задавать вопросы Максим.

    – Это надо спросить у Екатерины Петровны, – косо поглядывая на меня, ответил Воронцов.

    – На первом этаже было открыто окно в гостиной, а на втором – то, что напротив комнаты Евгения Романовича, – вмешалась я.

    Пусть меня уже о чем-нибудь спросят!

    Максим благодарно кивнул в мою сторону, а Воронцов опять показал на дверь. Я победно предъявила ему графин с водой и стала усердно поливать дохлый кактус на подоконнике. Мне кажется, Виктор Иванович тяжело вздохнул. Я вообще заметила, что у него на меня всегда две реакции – либо он вздыхает, либо улыбается.

    Евгений Романович втиснул свое тело в кресло и многозначительно спросил:

    – А можем ли мы надеяться, Максим Сергеевич, на вашу компетентность? Вы в состоянии найти пропажу?

    Максим усмехнулся, подошел к столику, включил светильник и, направив его в лицо наглому противнику, спросил:

    – У вас алиби-то есть, голубчик?

    Вот за что я люблю частных детективов, так это за грамотный подход к делу!

    Алиби у Евгения Романовича не было.

    – Давай рассказывай, – потребовал Воронцов.

    Я сидела на диване, справа в кресле устроился Максим, слева за столом – Виктор Иванович. Я ошибаюсь, или это перекрестный допрос? Было бы куда лучше, если бы они во мне видели союзника, для них уж точно лучше.

    – Что именно вас интересует? – захлопала я ресницами сорок второго размера.

    Про Осикова я им рассказывать не буду, не стоит...

    – Для начала алиби, – улыбнулся Максим.

    – Ночью я, как назло, спала одна. Весь вечер бродила по окрестностям, но так никого и не подцепила, неудачный вечерок, скажу я вам.

    Поправив челку, я закинула ногу на ногу и сделала это так, будто нижняя половина моего тела является частью ветряной мельницы. Давайте, мальчики, начинайте скрипеть на меня зубами.

    – Всю ночь ты провела в своей комнате? – уточнил Максим.

    – Да, последнее время приступы клаустрофобии стали реже, и я могу себе это позволить.

    – Ты что-нибудь слышала ночью: шорохи, голоса, странные звуки? Замечала ли ты что-нибудь подозрительное в течение вчерашнего дня?

    – Нет, – я замотала головой.

    Ах, Осиков, скажите мне спасибо, сейчас я спасла вашу округлость от очередного тюремного заключения.

    – Что ты можешь сказать о садовнике?

    – Юрий Семенович – милый человек.

    Максим улыбнулся и сказал: