Грязные войны: Поле битвы — Земля - [289]
В 2012 г. одного бывшего профессора конституционного права спросили об американских беспилотниках и программе преднамеренных убийств. «Для президента и всей нашей команды по обеспечению национальной безопасности очень важно постоянно задавать себе откровенные вопросы: «Поступаем ли мы правильно? Руководствуемся ли мы в наших действиях законом? Соблюдаем ли мы процессуальные требования?» — ответил он, предупредив, что Соединенным Штатам крайне важно «избежать вступления на скользкий путь самообмана»[2616].
Этим бывшим профессором был Барак Обама.
Создание списка целей для ликвидации и расширение практики ударов с беспилотников, по словам Бойла, «представляет собой предательство обещаний президента Обамы проводить контртеррористическую политику в соответствии с конституцией США»[2617]. Бойл утверждает: «Сидя в своем Овальном кабинете, Обама превратил в обычную практику и сделал нормальными внесудебные убийства. Он воспользовался временным преимуществом США в технологиях разработки беспилотных ударных самолетов. Это дало ему возможность вести серию тайных войн в Афганистане, Пакистане, Йемене и Сомали. Без контроля со стороны законодательной и судебной власти, втайне от публики Обама еженедельно санкционирует все новые убийства, причем вопрос о вине или невиновности лиц, являющихся кандидатами в «ликвидационный список», решается в обстановке полной секретности». Бойл предупреждал:
Когда Обама покинет свой пост, ничего не сможет остановить следующего президента от развертывания своей собственной войны с помощью беспилотников. Возможно, она будет вестись против других, далеко не столь однозначных целей. Инфраструктура и процесс одобрения «ликвидационного списка» останутся в полном распоряжении следующего президента, который, вполне возможно, будет менее щепетилен в оценке моральных и юридических последствий подобных шагов, нежели, как предполагается, президент Обама.
В конце 2012 г. ACLU и газета New York Times разыскивали сведения о юридическом обосновании программы преднамеренных убийств, в особенности об операциях, в результате которых были убиты трое граждан США, в том числе 16-летний Абдулрахман Аулаки. В январе 2013 г. федеральный суд вынес свое решение[2618]. В нем судья Колин Макмэхон, как представлялось, была весьма раздражена отсутствием транспарентности в действиях Белого дома. Она писала: «Запросы, поданные в рамках закона о свободе информации, вызывают серьезные вопросы о пределах полномочий исполнительной власти, определенных Конституцией и иными законами Соединенных Штатов, и о том, являемся ли мы в действительности страной, где главенствует закон, а не отдельные люди. Администрация Обамы приняла участие в общественной дискуссии о законности преднамеренных убийств, даже в случае, если речь идет о гражданах США, однако весьма скрытным и неточным образом, без ссылок на какие-либо законодательные акты или судебные решения, которые бы оправдывали их выводы. Более широкое раскрытие юридических доводов, на которых основывается администрация для оправдания преднамеренных убийств лиц, включая граждан Соединенных Штатов, находящихся вне пределов официально установленной зоны боевых действий, позволит провести разумное обсуждение вопроса, а также оценку тактики, которая (как ранее пытки) продолжает достаточно горячо обсуждаться. Подобная дискуссия также может помочь общественности понять истинные объемы пока еще недостаточно хорошо определенного, однако, по-видимому, широко распространенного и продолжающего расширяться феномена».
К сожалению, судья Макмэхон заблокировала обнародование документов. Выражая свои сомнения как юриста в ситуации с транспарентностью программы преднамеренных убийств она писала:
Настоящий суд имеет определенные законодательные ограничения. Действуя в этих рамках, я могу лишь заключить, что правительство не нарушило Закон о свободе информации, отказавшись предоставить документы, которые были истребованы в рамках вышеуказанного Закона. Таким образом, настоящий суд не может потребовать у правительства подробных объяснений того, почему его действия не нарушают Конституции, а также других законов Соединенных Штатов. Я понимаю, что мое заключение выдержано в духе книги «Алиса в стране чудес». Однако после тщательных и длительных размышлений я обнаружила, что нахожусь в парадоксальной ситуации. Я не могу дать решения проблемы, так как оно находится на стыке противоречащих друг другу ограничений и правил — подлинная «Уловка-22». Я не в состоянии найти обходных путей вокруг огромного количества законов и прецедентов, позволяющих исполнительной ветви нашего правительства объявлять полностью законными некоторые действия, которые внешне выглядят несовместимыми с нашей Конституцией и законами, и при этом держать в секрете основания для подобных выводов.
В будущем мы еще услышим отголоски не только созданных Обамой прецедентов, но и самих «летальных операций». Невозможно с научной точностью предсказать отдаленные последствия ударов беспилотников, крылатых ракет и результаты ночных рейдов. Однако, исходя из опыта, полученного мной в нескольких зонах необъявленных войн, расположенных в различных частях света, представляется очевидным, что Соединенные Штаты содействуют появлению нового поколения своих врагов в Сомали, Йемене, Пакистане, Афганистане и по всему мусульманскому миру. Те, чьи родные и близкие погибли в результате описанных действий американцев, будут иметь законный счет к США. В памятной записке, написанной в октябре 2003 г., менее чем через год после начала американской оккупации Ирака, Дональд Рамсфелд очень кратко сформулировал проблему, «одерживают ли Соединенные Штаты победу в глобальной войне с терроризмом, или проигрывают ее» с помощью всего одного вопроса: «Мы захватываем, убиваем или сдерживаем и разубеждаем больше террористов в день, чем за это же время вербуют, готовят и направляют против нас медресе и радикальные клирики?»
Годы Первой мировой войны стали временем глобальных перемен: изменились не только политический и социальный уклад многих стран, но и общественное сознание, восприятие исторического времени, характерные для XIX века. Война в значительной мере стала кульминацией кризиса, вызванного столкновением традиционной культуры и нарождающейся культуры модерна. В своей фундаментальной монографии историк В. Аксенов показывает, как этот кризис проявился на уровне массовых настроений в России. Автор анализирует патриотические идеи, массовые акции, визуальные образы, религиозную и политическую символику, крестьянский дискурс, письменную городскую культуру, фобии, слухи и связанные с ними эмоции.
В монографии осуществлен анализ роли и значения современной медиасреды в воспроизводстве и трансляции мифов о прошлом. Впервые комплексно исследованы основополагающие практики конструирования социальных мифов в современных масс-медиа и исследованы особенности и механизмы их воздействия на общественное сознание, масштаб их вляиния на коммеморативное пространство. Проведен контент-анализ содержания нарративов медиасреды на предмет функционирования в ней мифов различного смыслового наполнения. Выявлены философские основания конструктивного потенциала мифов о прошлом и оценены возможности их использования в политической сфере.
Водка — один из неофициальных символов России, напиток, без которого нас невозможно представить и еще сложнее понять. А еще это многомиллиардный и невероятно рентабельный бизнес. Где деньги — там кровь, власть, головокружительные взлеты и падения и, конечно же, тишина. Эта книга нарушает молчание вокруг сверхприбыльных активов и знакомых каждому торговых марок. Журналист Денис Пузырев проследил социальную, экономическую и политическую историю водки после распада СССР. Почему самая известная в мире водка — «Столичная» — уже не русская? Что стало с Владимиром Довганем? Как связаны Владислав Сурков, первый Майдан и «Путинка»? Удалось ли перекрыть поставки контрафактной водки при Путине? Как его ближайший друг подмял под себя рынок? Сколько людей полегло в битвах за спиртзаводы? «Новейшая история России в 14 бутылках водки» открывает глаза на события последних тридцати лет с неожиданной и будоражащей перспективы.
Книга о том, как всё — от живого существа до государства — приспосабливается к действительности и как эту действительность меняет. Автор показывает это на собственном примере, рассказывая об ощущениях россиянина в Болгарии. Книга получила премию на конкурсе Международного союза писателей имени Святых Кирилла и Мефодия «Славянское слово — 2017». Автор награжден медалью имени патриарха болгарской литературы Ивана Вазова.
Что же такое жизнь? Кто же такой «Дед с сигарой»? Сколько же граней имеет то или иное? Зачем нужен человек, и какие же ошибки ему нужно совершить, чтобы познать всё наземное? Сколько человеку нужно думать и задумываться, чтобы превратиться в стихию и материю? И самое главное: Зачем всё это нужно?
Память о преступлениях, в которых виноваты не внешние силы, а твое собственное государство, вовсе не случайно принято именовать «трудным прошлым». Признавать собственную ответственность, не перекладывая ее на внешних или внутренних врагов, время и обстоятельства, — невероятно трудно и психологически, и политически, и юридически. Только на первый взгляд кажется, что примеров такого добровольного переосмысления много, а Россия — единственная в своем роде страна, которая никак не может справиться со своим прошлым.