Грязные войны: Поле битвы — Земля - [10]

. В это время «Тенет испытывал сложности с вводом в действие плана немедленного ответа бен Ладену, отчасти и потому, что министр обороны Дональд Рамсфелд постоянно ставил под сомнение данные перехватов информации, совершенных Агентством национальной безопасности и другие разведывательные сведения. «Не является ли это огромным обманом, — спрашивал Рамсфелд. — Возможно, все это всего лишь часть плана по выявлению реакций и оборонительных мер США?» Еще раз пересмотрев вместе с Блэком разведданные, Тенет прямо из машины, направлявшейся в Белый дом, позвонил советнику по национальной безопасности Кондолизе Райс. Если верить Вудворду, то во время состоявшейся в тот же день встречи с Райс Блэк и Тенет почувствовали, что «до нее не доходит серьезность ситуации. Она была вежлива, но они почувствовали, что она отказывается верить услышанному». Позже Блэк вспоминал: «Единственное, что мы не сделали, так это не нажали на спусковой крючок пистолета, который был нацелен ей в голову».

Затем, 11 сентября, самолеты, пилотируемые угонщиками, врезались в башни-близнецы и в Пентагон. Рамсфелд и его команда быстро поняли, каким образом борьба с терроризмом не только не подрывает их планов относительно Ирака, а наоборот, способна даже служить оправданием для этих действий. Возможно, еще более важен тот факт, что ситуация, сложившаяся после 11 сентября, позволила Рамсфелду, Чейни и их сторонникам реализовать долго вынашивавшиеся амбициозные планы создания всемогущей исполнительной ветви власти, с фактически ничем не ограниченным правом вести войну везде, где угодно, правом, которое они в своих мыслях оправдывали существованием глобальной угрозы безопасности страны. Цели и планы, которые до того обсуждались ими полушепотом на неофициальных встречах, скоро должны были стать официальной политикой Соединенных Штатов.

Когда группа военных советников президента Буша начала обсуждать планы ответа на удары 11 сентября, Рамсфелд сразу же начал настаивать на немедленном включении в список целей Ирака. Накануне назначенных на выходные дни 15–16 сентября 2001 г. встреч в Кемп-Дэвиде Фейт составил для Рамсфелда меморандум, в котором перечислялись «приоритетные цели для первоначальных действий», к которым относились: «Аль-Каида», движение «Талибан» и Ирак[56]. «Повестка дня была совершенно ясна уже вечером 11 сентября», — сказал, беседуя со мной, генерал Хью Шелтон, во время описываемых событий бывший председателем Объединенного комитета начальников штабов и самым старшим из военных советников Буша[57]. Он добавил, что Рамсфелд и Вулфовиц сразу же начали настаивать на ударе по Ираку. «Нам надо идти в Ирак. Мы должны сделать это прямо сейчас», — говорили они. «Хотя не было ни малейшего доказательства или намека на то, что события 11 сентября как-то связаны с Ираком, — добавил Шелтон. — Но да, барабанный бой начался уже этим вечером. Им не понравилось то, что в тех планах ответа на события 11 сентября, которые я в тот раз принес с собой, не было никаких планов, касавшихся Ирака». Ричард Кларк вспоминал, что 12 сентября президент Буш трижды попросил его найти «любые доказательства», способные обвинить в случившемся Ирак[58]. Вулфовиц направил Рамсфелду записку по стретегическим вопросам, где заявлялось, что «даже десятипроцентный шанс того, что за событиями 11 сентября стоит Саддам Хусейн, означал, что устранение этой угрозы должно стать первоочередной задачей»[59]. К лагерю противников вторжения в Ирак, к которому принадлежал Шелтон, присоединился и один из его предшественников, Государственный секретарь генерал Колин Пауэлл. За десять лет до этого, во время войны в Персидском заливе, у Пауэлла уже была стычка с Вулфовицем, тогда заместителем министра обороны, а также гражданскими идеологами-руководителями, работавшими в Пентагоне[60]. Они хотели направить американские войска до самого Багдада, чтобы свергнуть Саддама. Однако Пауэлл и традиционные консерваторы, такие как бывший Государственный секретарь Джеймс Бейкер и Брент Скоукрофт выиграли этот спор. Теперь, когда у всех в памяти были свежи удары 11 сентября, Вулфовиц и поддерживавшие его идеологи были уверены в том, что им удастся добиться своих целей.

Как вспоминает Шелтон, в Кемп-Дэвиде Вулфовиц продолжал настаивать на атаке Ирака даже после того, как Шелтон, Пауэлл и высокопоставленные представители разведки заявили об отсутствии доказательств, позволяющих предположить, что Ирак как-то связан с террористами. По мере того как дискуссия сосредоточилась на вопросе об Афганистане и ударе по этому основному прибежищу «Аль-Каиды», будучи верным себе, Вулфовиц вновь затронул интересовавший его вопрос: «Мы должны воспользоваться этим предлогом для атаки Ирака», рассказывает Шелтон. Одним из экспертов, консультировавших президента в первые дни после событий 11 сентября был и доктор Эмиль Накле, занимавший в то время пост старшего аналитика ЦРУ. Накле работал в Управлении уже десять лет, проведя большую часть этого времени в поездках под видом ученого по мусульманским странам всего мира. Будучи основателем программы ЦРУ по стратегическому анализу политического ислама, а также ее приглашенным лектором по вопросам воинствующих исламских движений и ближневосточных правительств, в иерархии Управления он соответствовал генерал-лейтенанту. Как рассказал мне Накле, в ответ на постоянное давление со стороны Рамсфелда и Вулфовица, требовавших на этих первых совещаниях вторгнуться в Ирак, он в какой-то момент поднялся и сказал им: «Если вы хотите гоняться за этим сыном собаки (Саддамом), чтобы урегулировать все счета, — дело ваше. Но у нас нет данных о связях Саддама с «Аль-Каидой» или с иными террористами, у нас также нет ясности относительно наличия у него оружия массового поражения (ОМП)»