Грязные игры - [30]

— Привет, — первым поздоровался он.

— Привет, — в один голос с опаской ответили они.

— Это дом Болли Рича?

— Он дома, — ответил тот, что повыше. — Это мой папа.

— Как тебя зовут?

— Джейсон.

— Играешь в футбол?

Джейсон кивнул.

— На какой позиции?

— Куортербек.

— Ну да?

— Во втором составе, — стесняясь, признался Джейсон.

— Хочешь играть в первом?

Джейсон перевел взгляд на друга, а затем обратно на Гриффа.

— Конечно.

— Дай мне мяч.

Джейсон вновь как бы посоветовался взглядом с товарищем, а затем протянул мяч Гриффу, держась от него на расстоянии вытянутой руки.

— Я бросаю «уток», — сказал мальчик.

Грифф улыбнулся, услышав это словечко, обозначающее медленный и рыскающий пас.

— Такое иногда случается со всеми, но ты можешь избавиться от этого. — Он взял мяч правой рукой и сдавил шнуровку кончиками пальцев. — Видишь? — Он показал мяч Джейсону и его приятелю. — Нужно крепко прижимать подушечки пальцев к мячу, как будто пытаешься выдавить из него воздух. И когда ты его отпускаешь… — Он кивнул приятелю Джейсона, чтобы тот отбежал немного. Парень с готовностью откликнулся на его просьбу. — То получаешь контроль, прицел и скорость.

Он бросил мяч. Тот летел прямо и четко в цель. Мальчик поймал его и просиял. Грифф в знак одобрения поднял вверх большой палец и повернулся к Джейсону:

— Пуля, а не утка.

Джейсон поднял ладонь к глазам, прикрывая их от солнца.

— Вы Грифф Буркетт.

— Точно.

— У меня в комнате висел ваш плакат, но папа заставил снять его.

— Неудивительно, — усмехнулся Грифф.

— Грифф?

Он повернулся. Худощавый мужчина в поношенных шортах, дырявой футболке и старых кедах открыл входную дверь и стоял на крыльце между цветочными горшками. Он полысел, но его глаза остались такими же, какими их помнил Грифф, когда тот последний раз брал у Гриффа интервью.

— Привет, Болли. — Он взглянул на мальчика: — Тренируйся, Джейсон.

Мальчик уважительно кивнул.

Грифф подошел к стоящему в дверях Болли и протянул руку. К чести мужчины, он обменялся с ним рукопожатием — после секундного колебания. Но глаза за проволочными дужками очков явно не светились радостью при виде самого презираемого человека в Далласе, стоявшего у его порога.

— Думаю, у Джейсона большой потенциал.

Болли рассеянно кивнул, все еще изумленно рассматривая Гриффа.

— Что ты здесь делаешь, Грифф?

— Не уделишь мне минуту-другую?

— Зачем?

Грифф оглянулся на двух мальчиков, которые внимательно следили за их разговором, и уклонился от прямого ответа.

— Обещаю не покушаться на фамильное серебро.

Помедлив несколько секунд, спортивный журналист прошел в дом и жестом предложил Гриффу следовать за ним. Из передней Болли провел его по короткому коридору в тесную, обшитую панелями комнату. На полке громоздились спортивные трофеи. Почти все стены занимали фотографии Болли со звездами спорта. В углу стоял неряшливый письменный стол с телефоном и компьютером. Монитор был включен. На экранной заставке расцветали огни безмолвного фейерверка.

— Присаживайся, если найдешь куда, — сказал Болли, втискиваясь за письменный стол.

Грифф снял стопку газет со второго стула — больше в комнате стульев не было — и сел.

— Я позвонил в спортивный отдел «Ньюс». Парень, снявший трубку, ответил, что ты теперь работаешь дома.

— Почти все время. Приезжаю в офис пару раз в неделю, не чаще. Если у тебя есть электронная почта, почти любую работу можно делать дома.

— Сегодня утром я пользовался компьютером в библиотеке. Чувствовал себя пещерным человеком, который смотрит на приборную панель «Боинга-747».

— Они быстро устаревают. Приходится все время модернизировать.

— Да.

В комнате повисло неловкое молчание. Болли взял со стола неизвестно откуда взявшийся там теннисный мяч и покатал его между ладоней.

— Послушай, Грифф, я хочу, чтобы ты знал. Я не имею отношения к тому, что писали о тебе во время процесса.

— Я и не думал, что это ты.

— Хорошо. Но я хотел, чтобы ты знал. Тот репортер… Знаешь, он теперь в Чикаго.

— Скатертью дорога.

— Аминь. Вообще-то он пытался выудить у меня информацию о твоем прошлом. О родителях. О Коуче Миллере. Обо всем. Все, что я ему сказал, единственное, что я ему сказал, — что ты лучший куортербек из всех, кого я видел. Лучше Монтаны, Стаубаха, Фавра, Марино, Элвея, Юнитаса. Лучше любого. Вот что я хочу сказать.

— Спасибо.

— И от этого я еще больше ненавижу тебя за то, что ты сделал.

Болли Рич, спортивный комментатор «Dallas Morning News», всегда был справедлив к нему, даже когда он играл слабо, как в той игре против Питтсбурга, которая транслировалась в программе «Вечерний футбол по понедельникам». В тот год он был новичком и в первый раз играл со «Стилерс» на их поле. Он сыграл худшую игру в своей карьере. Колонка Болли была написана в критическом тоне, но часть вины за унизительное поражение он возложил на линию нападения, которая практически не оберегала своего нового куортербека. Он не смешивал Гриффа с грязью, как другие спортивные комментаторы. Это было не в привычках Болли.

— Я облажался, — сказал Грифф. — Причем здорово.

— Как ты мог решиться на такое, Грифф? Особенно после такого потрясающего сезона. Вы были в одной игре от Суперкубка. Оставалось только выиграть тот матч против Вашингтона.