Грязные игры - [25]

— Лучше бы мы тогда в Чечню, к Шамилю вернулись, сейчас бы тоже в телевизоре были! — Казалось, сейчас его волнует не собственная жизнь, которая висела на волоске, как, впрочем, й всегда, а лишь упущенная возможность покрасоваться перед камерами в маске и с автоматом наперевес. А еще лучше без маски, чтобы эти свиноеды видели лицо человека, готового умереть за свободу Кавказа.

Ильяс разделял его восхищение дерзким набегом Басаева на больницу: прямо в лучших традициях гордого чеченского народа. И тоже жалел, что Юскаевы не разрешили им вернуться на родину, когда Шамиль набирал людей для этого рейда. И тогда они не гнили бы здесь, можно сказать, заживо. А Шамиль герой, настоящий герой! Прошел за считанные часы пятьдесят два поста федералов и нигде не засветился. Да, что и говорить, за деньги эти русские мать родную готовы продать...

Ильяс щелкал языком от восторга, слушая разговор Черномырдина с Басаевым. Черномырдин выглядел растерянным и не знал толком, что сказать, хотя и пытался сохранять начальственную осанку и грозный голос...

—        Да, не повезло мне тогда с прикупом, — кажется, в сто первый раз посетовал Султан.

—        На все воля аллаха, — в сто первый раз отозвался Ильяс. Он тоже тогда играл из рук вон плохо. — Ну, я пошел к себе...

Он спал на втором этаже в небольшой комнатке в мансарде. Султан ночевал внизу. В отличие от Ильяса, он еще не разучился читать книги. А на этой бывшей писательской даче их было вдоволь. Собрания классиков, пухлые производственные романы и множество поэтических книг с дарственными надписями: «Дорогому Николаю...». Дорогой Николай, похоже, редко читал стихи —сплошь и рядом в дареных книгах Султан натыкался на неразрезанные страницы. Он пытался приучить к чтению Ильяса, но на того книги действовали как снотворное. Он засыпал на третьей, в лучшем случае на четвертой странице.

Султан когда-то, еще в мирной жизни, отучился пару курсов в Литературном институте в группе переводчиков. И до сих пор иногда писал стихи. Не хуже, кстати, тех, что в книгах с автографами. Но как раз тогда началась борьба Джохара за чеченскую самостоятельность — о какой учебе могла идти речь? Тем более, что в Чечне тогда крутились колоссальные деньги. Надо было успеть подзаработать, чтобы потом построить дом где-нибудь в грозненском предместье, жениться и растить сыновей. И, конечно, писать книги.

Но все обернулось иначе. И вот он здесь, на этой даче. Через два месяца Султану должно было исполниться двадцать шесть лет. Ильясу только-только миновало двадцать. Что будет дальше, никто из них не знал.

Как Султана угораздило попасть из поэтов в киллеры, он и сам сейчас не понимал. Жизнь так сложилась. Когда-нибудь, если он выживет в этой мясорубке, то напишет обо всем этом роман. И обязательно со счастливым концом. Пока же приходилось думать только о хлебе насущном. Как раз завтра поутру должен был приехать Ахмед и привезти продукты...

Свернув с Симферопольского шоссе, Ахмед извилистой, плохо заасфальтированной дорогой проехал мимо заборов роскошных генеральских дач и сбавил скорость. Здесь, в поселке на каждом шагу попадались «лежачие полицейские».

Подъезжая к дому, где ждали его Султан с Ильясом, он позвонил по мобильнику, чтобы не сигналить перед воротами. Краем глаза Ахмед успел заметить, что ехавший за ним зачуханный красный «Москвич» притормозил метрах в пятидесяти от въезда на Их территорию. Но не придал этому значения. Это наверняка местный, деловые люди на таких раритетах не ездят.

И уже через пару минут он въезжал во двор. Султан и Ильяс встретили его радостными улыбками. Как-никак — чуть ли не единственное развлечение.

— Закрывайте ворота, — крикнул Ахмед по-русски.

Султан взялся за правую створку, а Ильяс за левую. Любопытные взгляды соседей им меньше всего были нужны. Тем более, что в этот момент появился в пределах видимости давешний «Москвич». Он резко свернул в их сторону и, взревев заслуженным движком, почти мгновенно оказался у них во дворе. Двери его распахнулись, из них выскочили двое в черных масках с пистолетами в обеих руках. Стреляли они по-македонски, быстро, профессионально и бесшумно. Ни Султан, ни Ильяс не успели толком подумать, что происходит, не то что вытащить оружие.

Ахмед бросился на землю и попытался отползти за свой пикап.

—        Эй, чечен! А ну, встать! — крикнул один из стрелков.

Ахмед медленно поднялся, подняв вверх руки: всем своим видом он демонстрировал полную и безоговорочную капитуляцию. Ноги у него дрожали...

—        Передашь своим, — человек в маске показал глушителем сначала на Ильяса, потом на Султана, — что Это за Листьева!

Ильяс лежал, уткнувшись носом в траву, а Султан — на спине, устремив мертвый взор в июньское высокое небо. Так и не удалось ему написать роман о судьбе поэта-киллера...

—        Передам, — послушно кивнул Ахмед, но его ответа никто не ждал.

Киллеры, словно «двое из ларца, одинаковых с лица», исчезли в своей битой металлической коробке... «Москвич», не разворачиваясь, задом выехал за ворота и газанул...

Саша был доволен. Уже сегодня информация об убитых чеченцах пройдет по основным каналам, а завтра появится в газетах. Об этом уже позаботился Павлючков. Первая съемочная группа появилась на месте происшествия спустя двадцать минут. Лев Викторович же организовал и утечку информации из чеченского клана.