Грязные деньги - [68]

Прежде всего нужно было найти пилота (после катастрофы в Колумбии Джимми не хотел больше прибегать к услугам Джерри Уилсона) и самолет с такой дальностью полета, которая обеспечивала бы перелет из Флориды в Колумбию и возвращение оттуда с кокаином. Уоллес предложил кандидатуру Джима Френча, но Чагра колебался: он уже не раз надувал Француза и не был уверен, что тот ему все простил. Тем временем Уоллес занялся сбором денег, необходимых для финансирования операции. Его представили агенту из бюро путешествий в Эль-Пасо по имени Дадли Коннелл, который заинтересовался возможностью приобретения высококачественного кокаина по сходной цене. Уоллес пообещал Коннеллу достать минимум килограмм "пудры" за смехотворно низкую цену — 10 000 долларов. У Коннелла и такой суммы с собой не было, но он пообещал связаться со своим другом Полом Тэйлором в Денвере: он уверен, что тот сможет найти деньги.

Вскоре после того, как Джимми и его подруга Лиз Николс уехали из Эль-Пасо во Флориду, Толстяк поехал к Джиму Френчу в Джайла-Уилдернес. Френч сказал, что больше контрабандой не занимается. Но он говорил так всегда, когда был при деньгах. Всего лишь год назад Уоллес лично заплатил Марти Хоултину 5000 долларов за то, что тот уговорил Френча еще раз включиться в дело. Если быть осторожным, его удастся выманить и на этот раз. Толстяк, конечно, и не думал говорить Френчу, что Джимми Чагра тоже участвует в операции. Француз должен знать лишь то, что в предстоящем деле он, Уоллес, и Ричард Янг — равноправные партнеры.

Джима Френча трудно было чем-то удивить, когда речь заходила о контрабанде. Он начал заниматься ею еще в 1946 году, когда товар приходилось доставлять на осликах, переводя их вброд через реку. Во время второй мировой войны он воевал в составе 3-й армии генерала Паттона, попал в плен к немцам, но бежал. Пособие, выплаченное ему как участнику второй мировой войны, Френч истратил на обучение летному делу. Это был представитель старой школы контрабандистов — опытный профессионал, который с презрением относился к большим самолетам и крупным операциям и предпочитал работать в качестве независимого подрядчика, делая на своем одномоторном самолете один-два и лишь изредка три вылета в неделю и получая за это весьма скромную плату. Он никогда не был алчным, слишком болтливым или безрассудно смелым. Френч был надежным партнером, с которым можно было иметь дело в течение многих лет.

Всякий раз, когда Джим Френч вспоминал о том памятном вечере, проведенном два или три года назад в ресторанчике на окраине Силвер-Сити, у него неизменно подступал комок к горлу. Несколько старых друзей-контрабандистов: Ралф Хансен, Вик Ньюмен, Марти и еще кто-то — сидели за столиком и обедали, когда к ним неожиданно подошла официантка с подносом, на котором стояли полные бокалы.

— Это вам от тех двоих, — сказала она.

— А вашему столу — наш кукиш! — сказал Ралф Хансен, и все рассмеялись.

— Дорогая, — обратился Ралф к своей жене. — Ты видишь вон тех двух ублюдков? Они уже лет десять гоняются за нами. А результат? За все это время у них лишь прибавилось годков и поубавилось волос. Вот и все.

— Это "нарки"? — спросила жена Ралфа.

— Одни нз лучших. У старого Чарли трое детей успели уже окончить колледж. А Говард — вон тот длинный, что чешет за ухом, — построил даже коттедж у озера недалеко от Элефант-Батт. Так что эти десять годков они прожили не зря.

Когда контрабандисты поднимали бокалы за здоровье "нарков", они даже немного растрогались.

Вскоре после этого Вик Ньюмен заправил до краев баки своего видавшего виды "В-26" и поднялся в воздух с одного из аэродромов Лас-Вегаса. Но не прошло и двадцати минут, как у него взорвался двигатель, и охваченный пламенем самолет рухнул на землю.

Ралфа Хансена смерть настигла в Мексике. "Ему не следовало летать на том двухмоторном "биче", — сказал потом Френч. — Он намного сложней его старой машины". При взлете Ралф случайно нажал на рычаг управления закрылками вместо рычага для уборки шасси, и в результате самолет полетел не вверх, а вниз. Уже на земле взорвались оба переполненных горючим бака. Ралф скончался по дороге в госпиталь в Торреоне и был похоронен у дороги.

Вскоре после этого неожиданно взорвался двигатель и у "навахо", когда Джим Френч пытался поднять его в воздух. Джима не могли вытащить из обломков в течение восьми часов. При аварии он сломал себе ключицу и несколько ребер. Френч знал, что бояться надо не "нарков", а злой судьбы, рока. Такая уж была у него работа. Ему приходилось пролетать со скоростью 360 километров в час над остроконечными горными грядами на высоте каких-то 15 метров от вершин или лететь вдоль темных ущелий, почти касаясь крыльями их склонов. Затаив дыхание, нужно было вглядываться в темноту и стараться рассмотреть огни грузовиков, которые указывали место безопасной посадки. Самолет могла поразить молния. А могло случиться и так, что, набрав в кромешной тьме полные обороты и разгоняясь для взлета, самолет мог налететь на дикого кабана, решившего как раз в этот момент перебежать взлетную полосу.

Да мало ли откуда могла прийти опасность. Здесь и неожиданные поломки, и неисправности, и ошибочные решения, и невезение, и люди, которым не стоило доверять. Французу было уже далеко за пятьдесят, почти шестьдесят, и большая часть жизненного пути была уже давно пройдена. На лом лапе уже ничто не могло заставить Джима Френча подключиться к операции, в которой участвовал такой жулик и пустомеля, как Джимми Чагра. Но в тот момент, когда Толстяк предложил ему треть всей выручки и он согласился, Француз понятия не имел, что Чагра тоже причастен к "делу".