Грязные деньги - [47]

Уже то, что этот запрет сохранился в силе до 1977 года, было диким само по себе. Еще более невероятным было то, что запрет этот применил теперь федеральный судья.

Кабальеро уже участвовал в ряде судебных процессов, происходивших под председательством покойного Эрнеста Гуинна, поэтому высокомерие судей было ему не в новинку. Однако уже первое столкновение с судьей Джоном Вудом оказалось для него потрясением, запомнившимся на всю жизнь. Его тогда назначили защищать студента, задержанного на мосту при попытке тайно перенести немного марихуаны, спрятанной в сапоге. Хотя речь шла о сравнительно мелком правонарушении, обвинители разбили его на три пункта, предъявив отдельные обвинения, что влекло за собой пять лет тюрьмы по каждому пункту. Присяжные признали его клиента виновным по всем трем пунктам обвинения. Кабальеро думал, что Вуд разрешит отбывать наказание по трем пунктам одновременно или даже вынесет условный приговор, но тот дал студенту пятнадцать лет.

"Сначала мне даже показалось, что я ослышался, — вспоминал впоследствии Кабальеро. — Я сказал: "Судья, вы действительно приговариваете его к пятнадцати годам?", на что он ответил: "Я дал бы ему намного больше, если бы только мог". За все годы своей работы сначала в качестве прокурора, а затем адвоката Кабальеро не встречал еще столь откровенно жестокого судьи.

Второе серьезное столкновение между судьей Вудом и адвокатом Кабальеро произошло в декабре 1974 года. Гуинн к тому времени уже умер, и Вуд орудовал в суде с таким рвением, словно хотел рассмотреть все скопившиеся дела сразу. Утром 6 декабря 1974 года Кабальеро явился в суд, где ему предстояло выступать в роли защитника по двум отдельным делам. По первому проходил некий Джеймс Горди, который обвинялся в хранении десяти килограммов марихуаны в одном из шкафчиков камеры хранения в Эль-Пасо. Обстоятельства дела были таковы. Администратор камеры хранения, заподозрив неладное, подобрала ключ к шкафчику и обнаружила там марихуану. Она тут же позвонила в полицию, и ей было велено вести наблюдение. Прошло пять дней, но хозяин шкафчика не появлялся. Тогда "травку" изъяли, а на шкафчик повесили новый замок. На другой день пришел Горди, который и был арестован при попытке перекусить дужки полицейского замка кусачками. Ему было предъявлено обвинение по двум пунктам: хранение марихуаны и сговор с целью ее распространения. Все это выглядело довольно странно, учитывая, что никакой марихуаны в шкафчике в момент ареста обнаружено не было. Но Вуд признал законным оба обвинения и, как положено, привел жюри к присяге.

На тот же день было назначено слушание другого дела, по которому проходил некий Диарсе-Эстрада, задержанный при попытке перейти мост с 45 килограммами марихуаны, спрятанными в чемодане с двойным дном. Оба состава присяжных — по делу Диарее и по делу Горди — приняли присягу одновременно в девять часов утра, хотя дело Диарее можно было рассматривать лишь после того, как завершится допрос свидетелей по делу Горди.

В тот день судья Вуд был в исключительно плохом настроении, и все в суде это сразу заметили. Список уже рассмотренных им дел был весьма внушительным, и судья, казалось, находился на грани полного изнеможения. Рассмотрение текущих дел уже подходило к концу: был четверг, и все прекрасно знали, что, случись даже наводнение или землетрясение, Вуд не изменит своих планов и в пятницу вечером непременно улетит последним самолетом в Сан-Антонио. Там они с женой сядут в машину и поедут на уикенд в Ки-Аллегро. Все только и молились о том, чтобы судья не опоздал на самолет.

Дело Горди было довольно щекотливым, и Кабальеро сразу же попытался исключить все неясности и двусмысленности. Адвокат слыл специалистом по процедуре доказывания. Как и у судьи, у него было много публикаций по данному вопросу, но в отличие от Вуда его авторитетное мнение получило широкое признание коллег. Вуд хвастался тем, что за тридцать лет судебной практики рассмотрел три тысячи дел в суде присяжных в все они заканчивались обвинительным приговором. Но местные адвокаты воспринимали это как шутку, потому что если бы это было действительно так, то судье пришлось бы рассматривать с участием присяжных в среднем по два дела каждую неделю. Большинство юристов полагало, что Вуд не считает себя связанным какими-либо рамками закона, и Кабальеро был с ними согласен. Правда, в тот день, когда он пытался объяснить присяжным один довольно тонкий юридический нюанс, это уже не имело никакого значения. Оставив на время обвинение в сговоре, Кабальеро постарался заставить присяжных сконцентрировать свое внимание на другом пункте обвинения и осознать всю его абсурдность: ведь нельзя же, в самом деле, хранить то, чего у тебя нет. Если присяжные поймут это, тогда он задаст другой вопрос: если нельзя хранить то, чего у тебя нет, то как можно обвинять кого-то в сговоре с целью распространения того, чего у него нет?

Вуд не давал адвокату передышки, и к семи вечера присяжные по делу Горди, выслушав заключительные выступления обвинения и защиты, были отпущены на ночь домой. На другое утро они должны были явиться в суд для вынесения вердикта. И обвинение, и защита смертельно устали, проведя в зале суда в общей сложности десять часов. Все стали уже торопливо засовывать бумаги в папки и портфели, мечтая о паре крепких коктейлей на ночь, как вдруг судья Вуд ударил деревянным молотком по столу и объявил…