Грязная кровь - [30]

В холл я попала в начале пятого. Оказалось, что мои опасения были напрасны – народу было так много, что в толпе я едва отыскала глазами Михаила. Потом я протолкалась к папе (он стоял наверху, давая указания человеку с видеокамерой) и встала рядом с ним возле квадратной колонны. Отсюда было хорошо видно всю публику и я старалась не выпускать Михаила из поля зрения, приняв за ориентир малиновый воротник его рубашки.

Первые полчаса все было на редкость нудно. Выступали какие-то иностранцы с плохим русским и заранее выученными шуточками, потом их сменили редакторы журналов, прикинутые гораздо лучше своих западных коллег. Речь шла в основном о тиражах и подписчиках, которые, несмотря на кризис, отнюдь не убывали, что несказанно радовало аудиторию. Но самое интересное началось с появлением в холле странного вида девицы в вечернем платье с воротником из тонкой полоски соболиного меха.

– Пришел поручик Ржевский! – радостно проговорил папа. – Ну, сейчас начнется!

– Ты про эту даму? А что начнется-то? – спросила я у Андрея Витальевича?

– Не знаю, что именно, но знаю, что начнется, – азартно рассмеялся Снегирев. – Так, тут нужно быть очень внимательным. Костик, все время держи Марию в кадре и чтоб камера не прыгала!

– Кто такая Мария?

– Ты разве не знаешь? Ах ну да, вы же не в курсе всех столичных дел, – снисходительно пояснил отец. – Это владелица журнала «Магда», существо на редкость экстравагантное и взбалмошное. Если она где-нибудь появляется, то это всегда пахнет скандалом.

На этот раз Марья из «Магды» оправдала все ожидания. Она вела себя на редкость похабно – несколько раз прерывала очередного оратора дурацкими замечаниями, так что все сразу поняли, что она изрядно пьяна. Наконец, когда ей предоставили слово, она так неловко прошествовала к подиуму, что, потеряв равновесие, рухнула в фонтан. Публика была в восторге. Марья стояла по пояс в воде и истерически хохотала, высоко подняв фужер с шампанским.

Самое любопытное, что Михаил наблюдал за всей этой вакханалией совершенно бесстрастно. Я уверена, что он не отрывал глаз от владелицы «Магды», но при этом его лицо было таким удивленным и испуганным, что я сразу поняла: тут что-то не так!

Не знаю, как это произошло, наверное, тревога Михаила передалась мне и получилось, что на фоне веселящейся толпы мы вдвоем образовали какое-то поле. В общем, он почувствовал, что кто-то еще среди гостей конференции склонен отнюдь не веселиться и хохотать над зрелищем пьяных выходом Марьи из «Магды» – и Михаил, словно почуяв мой взгляд, медленно повернул голову.

Наши глаза встретились и я поняла, что скрываться уже бесполезно – несмотря на парик и темные очки Михаил узнал меня. Честно говоря, я была бы даже немного разочарована, если бы он меня не узнал – несмотря ни на что мне по-прежнему казалось, что близость, которая установилась между нами – это нечто большее, чем просто секс. И тем горше я переживала ту легкость, с которой Михаил меня обманул, сказав, что едет к родителям.

Теперь наступил тот момент истины, после которого уже нет смысла притворяться и играть в прятки. Михаил сразу же это понял и, выбравшись из толпы, подошел ко мне. Пока он поднимался на балкон, где располагались группы телевидения, я успела шепнуть папе, что это тот самый человек, из-за которого я так хотела здесь поселиться. Папа одобрительно кивнул, зачем-то с жаром пожал Михаилу руку и даже подмигнул мне на прощание, когда я с Михаилом скрылась в номере Андрея Витальевича.

Когда дверь затворилась, Михаил подошел к окну и некоторое время стоял ко мне спиной, слегка покачиваясь на каблуках.

– Кто тебя послал следить за мной? – спросил он наконец глухим шепотом.

– А если я тебе скажу что никто, ты мне не поверишь? – спросила я в свою очередь.

Михаил промолчал.

– Просто я увидела твои билеты до Москвы и обратно, – пояснила я, – и поняла, что ты меня обманываешь. Но не думай, что мной двигала только ревность. Нет-нет, уж чего-чего, а этого чувства во мне сейчас днем с огнем не отыщешь. Все гораздо серьезнее.

– Что ты имеешь в виду? – с тревогой в голосе спросил Михаил.

И тогда я открыла ему все карты. Рассказала все: и про Зуя, и про клад, и про то, как разочаровалась в нем, когда узнала, что Михаил использует врачебную тайну в личных корыстных целях.

Мой любовник слушал молча, по-прежнему сосредоточенно глядя в окно. Его спина с каждой минутой сутулилась все сильнее и Михаил изредка передергивал плечами, как будто у него по спине ползли мурашки.

– И чего ты хочешь от меня теперь? – едва слышно спросил Михаил.

– Правды, – серьезно ответила я. – Всей правды и немедленно. Я не обещаю тебе, что наши отношения снова станут прежними, но если ты хочешь сохранить в моих глазах хоть какое-то приличное лицо, то изволь мне немедленно все рассказать. Иначе…

– Можешь не продолжать, – устало сказал Михаил, – угрожать мне не надо. Я и так – пуганая ворона, которая куста боится.

– И кто же умудрился тебя так напугать? – поинтересовалась я.

– Ты ее видела, – коротко ответил Михаил. – Я имею в виду Марию.

– Издательницу «Магды»? – удивилась я. – Эту пьянчужку в бриллиантах?