Грязь. Motley crue - [93]

Тем не менее, это дерьмо круто обернулось для Лейя. Он был приговорен к пожизненному заключению, послал нам пару писем, а затем мы не получали от него больше никаких известий. Следующее, что я узнал о нём, когда мы были в Тампе во время тура «Decade of Decadence», Лей присутствовал на нашем шоу, одетый в долбаный “Армани”. Он не сказал мне, как ему меньше чем за десять лет удалось избежать пожизненного заключения, но он заявлял, что держит свой нос чистым. К тому времени я тоже уже держал свой нос чистым.

Короче, был у нас менеджер — Док МакГи. Прежде, чем он встретил нас, он жил таинственной жизнью, которая потерпела крах, когда его арестовали за содействие контрабанде сорока тысяч грёбаных фунтов (около 18-ти тонн) марихуаны из Колумбии в Северную Каролину. Это не был его единственный арест, потому что он также обвинялся в связях с некоторыми высокопоставленными психопатами, которые в начале восьмидесятых сговорились провезти более полумиллиона фунтов (около 230-ти тонн) кокаина и «травки» в Соединенные Штаты. В то время когда мы проходили курс реабилитации, суд приговорил Дока к пятнадцати тысячам долларов штрафа и к пяти годам тюрьмы условно и обязал его учредить организацию, направленную против злоупотребления наркотиками, под названием «Make a Difference Foundation», после того, как он был признан виновным в деле с Северной Каролиной.

Док понимал, что в течение, по меньшей мере, лет десяти кто-нибудь ещё наверняка окажется в тюрьме по этому же делу, поэтому он должен был сделать что-нибудь выдающееся, чтобы показать суду, что на свободе он принесёт Миру намного больше пользы. Итогом его “мозгового штурма” стала идея отпраздновать двадцатую годовщину «Woodstock Festival» проведением «Московского Музыкального Фестиваля Мира» («Moscow Music Peace Festival») — гигантского представления, пропагандирующего трезвый образ жизни и любовь между народами, которое включало нас, Оззи, «Scorpions» и «Bon Jovi». Все деньги, как предполагалось, шли на нужды наркологических и антиалкогольных учреждений, включая «Make a Difference Foundation».

Но неприятности начались уже с того момента, как мы ступили на борт самолета. У нас был заключен договор, что мы как группа должны оставаться трезвыми, и как трезвая группа, мы должны поднять нашу музыку на самый высокий, бля, уровень. Альбом «Dr. Feelgood» выходил через пару недель, и Док сказал нам, что разминочное шоу в Москве будет великолепной репетицией перед его запуском. Он объяснил, что все группы будут равноправными участниками проекта, что не будет никаких хэдлайнеров, и каждый будет играть сокращённый пятидесятиминутный сэт без реквизита и спецэффектов. Выступать должны были в следующем порядке: «Scorpions», Оззи, мы, а затем «Bon Jovi».

Но как только мы оказались в самолете Дока, который изнутри был увешан глупыми психоделическими хипповскими картинками Питера Макса, воспоминания о турах «Theatre» и «Girls» снова нахлынули на нас. Весь полёт, продолжавшимся почти целый день, мы пялились в иллюминатор и абсолютно не знали, чем себя занять. На борту самолёта был так называемый врач, который усердно потчевал группы, которые не были в завязке, любыми наркотиками, которые они только желали. Было ясно, что это будет грандиозный фестиваль лицемерия. Даже Мик на протяжении всего полёта был в дерьмовом настроении: в течение целого года он помогал нам оплачивать все наши счета за клиники, а теперь он летел в Москву, чтобы помочь своим менеджерам — этим парням, которые должны бы были платить нам — оплатить их проблем с наркотиками.

Когда мы прибыли на место выступления, начало становиться ясным, что всё было полной туфтой, и Док пообещал каждой группе что-то своё, чтобы заставить их выступать. Джон Бон Джови думал, что это просто ещё одна остановка в его мировом туре в качестве хэдлайнера, в то время как мы думали, что это всего лишь мелкомасштабное мероприятие с укороченным сэтом. Затем продакшн-менеджер сообщил нам новость, что мы понижены в звании. Теперь мы шли перед Оззи и «Scorpions». Я, чёрт побери, просто посинел от ярости. Док, как нам думалось, был нашим менеджером, который должен отстаивать наши интересы, но он больше благоволил одному из своих новых клиентов — «Bon Jovi», а не нам, и «Scorpions», которые в России пользовались колоссальным успехом.

“Пошёл ты, Док”, сказал ему Никки. “Мы летели в Россию не для того, чтобы “разогревать” «Бон-грёбаных-Джови»), которые играют полтора часа как хэдлайнеры. Что, чёрт возьми, происходит?”

“Чувак, мы едем домой, мать твою!” проорал я Доку. Я был просто взбешён. “Это даже не наше шоу. Это шоу «Bon Jovi»”.

“Парни, не подводите меня”, умолял Доктор. “Иначе, будет полный облом”.

“Эй”, сказал Никки. “Мы соблюдаем договор и не делаем ничего плохого. Ты сказал нам то, что не соответствует действительности. Ты сказал, что на этом шоу все будут находиться в равных условиях, а теперь все группы получают больше времени, чем мы. Мы превращаемся в грёбаное посмешище”.

Наконец, Док успокоил нас, и больше из уважения к Оззи (который взял нас в свой тур, когда никто ни черта о нас не знал, а теперь он играл с нашим другом Рэнди Кастэлло на барабанах), мы всё-таки согласились.