Грязь. Motley crue - [85]

Их лица аж взмокли от волнения, и, страшно нервничая, они усадили меня на пассажирское сидение своей «Мазды».

Глава 6. Винс «Ночной телефонный звонок рождает ужас в сердцах наших живых героев»

Я перевернулся в кровати и, полусонный, снял телефонную трубку. Я был первым, кому позвонили.

“Никки в больнице. У него передоз”. На проводе был наш тур-менеджер Рич Фишер.

“Господи. Что? Он жив или мертв?”

“Я точно не знаю”, сказал Рич.

“Перезвони мне сразу же, как только что-нибудь станет известно. Хорошо?”

Я начал одеваться, чтобы поехать к нему в больницу — если он был жив. Телефон зазвонил снова. Это был Борис — водитель лимузина, который всегда возил Никки. Он сказал, что он видел, как дилер Никки выпрыгнул из окна номера в гостинице и побежал по улице с криком, “Я только что убил Никки Сикса!” Затем он увидел, как подъехала карета скорой помощи, и санитары вынесли Никки на носилках, его лицо было накрыто простынёй.

Я никогда не плачу. Но той ночью я рыдал. Слезы катились у меня по лицу, и впервые за всё время, сколько я себя помню, я не думал о самом себе. За всё то дерьмо, через которое мне пришлось с ним пройти, я действительно любил этого заносчивого сукиного сына. Я уставился на телефон, не зная, кому звонить и что делать. Затем он зазвонил снова. Звонил Чак Шапиро. Репортер разбудил его с просьбой привести цитату для некролога Никки. Значит, это была правда.

Встревоженный, но как всегда уравновешенный, Чак оставил меня ждать на линии, а сам тем временем позвонил в "Сидэрс Синай" — больницу, куда «скорая помощь» отвезла Никки.

“Я звоню узнать насчёт Никки Сикса”, выпалил Чак, когда ответила регистратор.

“Он только что ушёл”, сказала она ему.

“Он только что ушёл? Что вы имеете ввиду? Я думал, что он умер”.

“Да, он только что ушёл. Он выдернул трубки из носа, вытащил капельницы из рук и сказал всем, чтобы катились ко всем чертям. Он так и ушёл в одних кожаных штанах”.

Глава 7. Никки «В довершение всего, разрывая сердца наших наиболее слабонервных читателей, Никки обнаруживает, что судьба — этот безжалостный гонитель — все ещё преследует его по пятам со своей косой наизготовку»

Во время поездки домой радиостанции сообщали о моей смерти. Девочки смотрели на меня большими влажными глазами и спрашивали с неподдельным участием, “Ты ведь не будешь больше принимать наркотики, правда, Никки?”

В туре я чувствовал себя настолько одиноко и отвратительно, так, словно у меня нет никого, кто беспокоился бы обо мне, и никого, о ком беспокоился бы я. В том автомобиле я вдруг осознал, что я был одним из самых счастливых парней в мире. У меня были миллионы людей, которым я был небезразличен, и миллионы людей, которые были небезразличны мне. “Никогда”, сказал я им от чистого сердца.

Мне было настолько забавно, что все думают, будто я умер, что, как только я вернулся домой, я подошёл к своему автоответчику и изменил сообщение. “Привет, это Никки. Меня нет дома, потому что я умер”. Затем я вошел в ванную, вытащил пакет героина из аптечки, закатал свой рукав, перетянул руку жгутом и после первого же нажатия на поршень шприца понял, что вся любовь и забота тех миллионов фанатов всё ещё не способны доставить мне такое удовлетворение, как один хороший укол героина.

Я проснулся следующим днем распластанный на полу ванной с иглой, всё ещё торчавшей у меня из руки. Плитка на полу была залита кровью. Моей кровью. Я снова потерял сознание.

Где-то далеко зазвонил телефон.

“Привет, это Никки. Меня нет дома, потому что я умер”.

ЧАСТЬ 8. “НЕКОТОРЫЕ ИЗ НАШИХ ЛУЧШИХ ДРУЗЕЙ ТОРГОВАЛИ НАРКОТИКАМИ” Глава 1. Док МаКги «В которой главный опекун “Motley Crue” освещает наиболее тонкие моменты управления в полном контакте»

Как менеджер, я больше всего жалею о том, что позволил Винсу думать, что он сможет избежать неприятностей, связанных с убийством. Я помню, как я сидел с Винсом после того, как произошёл несчастный случай с Раззлом, и адвокаты сказали ему, “Судья хочет, чтобы ты отсидел какое-то время в тюрьме”. Винс поднял на них глаза, и я никогда не забуду сказанных им слов: “Я не могу”.

“Что ты хочешь этим сказать, чего ты не можешь?” спросил я его.

“Я должен ехать в тур”.

“Ах, чёрт”, хлопнул я себя по голове. “Почему же я не подумал о том, чтобы использовать это обстоятельство для защиты в суде? Мой клиент — Винс Нейл — невиновен в убийстве и не может сесть в тюрьму, потому что он должен отыграть несколько концертов. Дело закрыто”.

По мнению Винса, он находился над законом. И уход от настоящего наказания в виде нескольких недель, проведённых в роскошной тюрьме, и «Ролекс» за двенадцать тысяч долларов, конечно же, не преподали ему никакого урока. Теперь у него были все в мире оправдания, чтобы делать то, что ему хочется, т.к. ничто не могло его остановить. Такие парни как Мик, который не сказал мне более семи слов за мои первые пять лет руководства группой, так долго питались всяким дерьмом, что знали, каково это — быть ничем. (Конечно, Мик был довольно депрессивным парнем и, к тому же, таким доверчивым, что я всегда думал, что у него должно быть своё собственное телевизионное шоу: «Хотите обмануть меня?»)