Грядущая буря - [24]

Да, Эгвейн побеждала… но такая победа не приносила удовлетворения. Кому понравится зрелище распадающихся, словно старый холст, Айз Седай? Кто обрадуется тому, что Тар Валон, один из величайших городов, завален отбросами? Как бы Эгвейн ни презирала Элайду, она не могла ликовать при виде столь некомпетентного руководства Престола Амерлин.

А этим вечером ей предстояло встретиться с Элайдой лицом к лицу. Эгвейн неторопливо шла по коридору, соразмеряя шаг таким образом, чтобы не явиться к ней раньше назначенного срока. Как вести себя во время ужина? За девять дней, прошедших с момента ее возвращения в Башню, Эгвейн не довелось даже мельком увидеть Элайду. Предстоящая встреча была опасной. Если она оскорбит Элайду хоть на волосок сильнее допустимого, ее отправят на плаху. И все же она не может унижаться и притворяться. Она не склонится перед этой женщиной, даже если это будет стоить ей жизни.

Эгвейн завернула за угол и резко встала, едва не споткнувшись. Коридор неожиданно кончился каменной стеной, украшенной яркой мозаичной картиной. На ней была изображена древняя Амерлин, восседающая на богато украшенном золотом троне, с поднятой в предостережении королям и королевам рукой. Надпись внизу гласила, что это изображение Карайган Маконар, пресекающей мятеж в Мосадорине. Эгвейн смутно припомнила, что в последний раз она ее видела на стене Библиотеки Башни, но в тот раз лицо Амерлин не было похоже на кровавую маску, и повешенных на карнизах домов тоже не было.

Побледневшая Кэтрин замерла рядом с Эгвейн. Никому не нравилось обсуждать, что комнаты и коридоры Башни неестественным образом меняли свое расположение. Эти изменения грозно напоминали, что мелочные споры о власти вторичны по сравнению с большими, ужасающими проблемами мира. Эгвейн впервые видела, чтоб изменился не только коридор, но и стенная роспись. Темный шевелится, потрясая сам Узор.

Эгвейн развернулась и с гордым видом прошествовала прочь от фрески. Эти проблемы не были для нее первостепенными. Заметив пятнышко, ты принимаешься за работу и постепенно натираешь до блеска весь пол. Эгвейн нашла свое пятнышко, нашла, с чего начать. Белая Башня должна вернуть единство.

К сожалению, обходной путь требовал больше времени. Эгвейн с неохотой ускорила шаг. Это вовсе не означало, что она торопилась, но и опаздывать не стоило. Обе надзирательницы, зашелестев юбками, также пошли быстрее. Пересекая очередной коридор, Эгвейн заметила Алвиарин, в спешке свернувшую за угол по пути к Наставнице Послушниц. Что ж, она, наконец, шла за наказанием. Что же заставило ее задержаться?

Еще два поворота, один пролет холодной каменной лестницы следом, и Эгвейн поймала себя на том, что срезала путь через сектор Красной Айя, поскольку эта дорога была кратчайшей до покоев Амерлин. На стенах висели красные гобелены, гармонируя с алой плиткой пола. У всех женщин, находившихся в коридорах, был одинаково строгий вид, их шали были одинаково тщательно расправлены, покрывая плечи и руки. Предполагалось, что здесь, в покоях собственной Айя, Красные должны ощущать безопасность, но они выглядели неуверенными и были подозрительны к каждому встречному, даже к идущим по делам слугам в форме с Белым Пламенем Тар Валона на груди. Проходя по коридорам, Эгвейн пожалела, что торопится – это придавало ей испуганный вид – но она ничего не могла с этим поделать.

В центре Башни она поднялась на несколько этажей вверх, и, наконец, добралась до приемных покоев Амерлин. Обязанности и занятия Послушницы отнимали у нее много времени, отвлекая от противостояния лже-Амерлин. Это женщина свергла Суан, приказала избить Ранда и поставила Айз Седай на самый край гибели. Элайда должна узнать гнев Эгвейн. Она должна быть унижена и пристыжена, она… Эгвейн остановилась перед позолоченной дверью Элайды.

Нет! Она легко представляла себе возможную сцену. Элайда разгневана, и в результате Эгвейн попадает в подземелья Башни. Что в этом хорошего? Она не могла сейчас конфликтовать с этой женщиной. Пока. Сейчас это привело бы лишь к мимолетному удовлетворению, сопровождаемому полным провалом. Но, Свет, не может она и склониться перед Элайдой! Амерлин так не поступают. Или…

Нет. Амерлин делает то, что должна. Что важнее – Белая Башня или гордость? Единственный способ выиграть эту битву – позволить Элайде считать, что она побеждает.

Нет. Напротив, единственный способ победить – позволить Элайде считать, что никакой битвы и не было. Сумеет ли Эгвейн сдержать язык, чтобы пережить эту ночь? Она не была в этом уверена. Тем не менее, после ужина у Элайды должно остаться ощущение, что она полностью контролирует ситуацию и что Эгвейн достаточно напугана. Лучшим способом этого добиться, не наступая на свою гордость, будет сохранять молчание. Не говорить ни слова. Сегодня вечером это будет ее оружием. Собравшись с духом, Эгвейн постучалась.

Первым сюрпризом было то, что дверь ей открыла Айз Седай. Неужто у Элайды не было для этого слуг? Эгвейн не узнала Сестру, однако лицо, лишенное признаков возраста, говорило само за себя. Женщина была из Серой Айя, на что указывала ее шаль. Она была стройной, с пышным бюстом. Ее золотисто-каштановые волосы спадали до середины спины, а в глазах застыло напряженное выражение, словно недавно она испытала большое потрясение.