Грядет тьма (сборник) - [18]

Я взял свою сумку.

— Вернусь через десять минут, — сказал я. — Я хочу, чтобы все были готовы приступить к работе к моему приходу. Это все.

Я повернулся и быстро зашагал в ту сторону, откуда пришел. Странно, но я почувствовал укол сожаления, когда сделал это. Труппа на поляне, где сгущались сумерки и потрескивал огонь, находилась в своей собственной волшебной комнате, подумал я. Высокие неподвижные деревья, запах кофе, тихое отдаленное пение очерчивали их круг, отгораживая от меня. Но та часть моей жизни, которая касалась театрального мира, похоже, закончилась навсегда. И Миранды больше нет. Я не мог ничего поделать с этим.

(Признаться, я врал себе. Миранда, может быть, и ушла, но она всегда была со мной. Везде. Куда бы я ни пошел, спал или бодрствовал, я всегда чувствовал ее рядом).

Вне поля зрения лагеря я свернул с тропинки и пошел через заросли папоротника к шоссе. Сосновый ковер так пружинил под ногами, что у меня возникла ложная иллюзия молодости, когда я тихо шел прочь от костра и собственного прошлого. Под деревьями уже темнело, но впереди виднелась дорога, и я побрел к ней, то и дело поскальзываясь на иголках. Я вспомнил склон к северу от стоянки грузовиков, где водителям приходилось снижать скорость. Я могу поймать попутку или украдкой подсесть в кузов. Впрочем, это не имело особого значения. Все, чего я хотел, это добраться до канадской границы прежде, чем Комус догонит меня.

Я вышел на шоссе и поплелся на север. Тихо шелестели листья секвойи. Время от времени в кронах деревьев раздавался слабый писк птиц и где-то слева река бурлила в порогах. Лагерь и труппа были частью мира, которого для меня не существовало. Только мое собственное прошлое и мое собственное будущее. Я никогда больше не хотел бы встретить такую девушку, как Миранда. Лучшее, на что я мог надеяться, так это спокойно жить дальше.

Дорога была широкой и едва различимой в лучах заходящего солнца, которое все еще делало небо светлее земли. Светящаяся дорожная разметка с бледными линиями и предупреждающими сигналами напоминала своим потрескиванием о бесконечной силе Комуса.

Из-за сгустившихся сумерек я не сразу разглядел фигуру мужчины в клетчатой рубашке, прислонившегося к дереву на краю шоссе между мной и дорогой. Он просто сидел, удобно скрестив руки на груди, и держал на левом локте маленький синий пистолет с золотым кольцом Комуса вокруг ствола. Это был мой задумчивый друг философ. Он довольно грустно улыбнулся мне в полумраке. Его голос звучал мягко.

— Ты мог бы уже проехать полпути до Орегона, — изрек он. — Но рано или поздно ты столкнулся бы с Комусом. В Северном Орегоне и во всем Вашингтоне все идет как обычно.

Я несколько раз глубоко вздохнул. Я старался говорить так же небрежно, как и он.

— Я догадывался, что ты не актер, — пробормотал я.

Теперь было совершенно просто определить его принадлежность к иерархии Комуса. У полицейских есть своего рода общее сходство. Я никогда не знал, является ли это приобретенной или врожденной сущностью, по которой они подходят для службы в полиции Комуса.

— Я зарабатываю себе на жизнь, — ответил он. — Помимо всего прочего, я еще и звукооператор.

Когда он перестал ухмыляться, вежливая меланхолия вернулась к нему. Улыбка явно не была искренней и не задержалась надолго.

— В каждой бродячей труппе есть кто-то из нашего департамента, — отметил он. — Мы следим за порядком и... ну, заботимся обо всем. Мне очень жаль, мистер Рохан, но вам придется вернуться.

Я посмотрел на пистолет и на него. Смогу ли я перехитрить или увернуться от него в сумерках? Он был слишком стар для активной службы. Комус рьяно следит за состоянием полицейских, усердно тренирует их и увольняет, как только рефлексы начинают давать сбой. Я удивился, почему его призвали из отставки. Най, должно быть, действительно скребет по сусекам. Но печальные глаза его были очень спокойны. Я представил себе вежливое сожаление, с которым он нажмет на спусковой крючок. Встретившись со мной взглядом, он махнул пистолетом.

— Сначала вы, мистер Рохан, — проронил он.

Я пожал плечами.

— Как тебя зовут?

— Гатри. Том Гатри.

— Хорошо, Гатри. Я не буду играть в догонялки. Ты слишком стар, чтобы носить форму, но я думаю, что все еще можешь быть быстрее меня. Может, пойдем?

Он снова махнул рукой.

— Сначала вы, — затем его голос слегка понизился. — Мистер Най сказал мне, что разговаривал с вами. — Он говорил так, словно Тед подслушивал нас за соседним деревом. — Было бы очень хорошо, если бы остальные члены труппы не знали о нас с вами больше, чем они должны знать.

— Тогда убери пистолет, — заявил я. — Я тебя понял. Черт с тобой, остаюсь с вами, пока не дождусь лучшего момента, чтобы уйти.

— Мистер Рохан. Подождите. Посмотрите на меня.

Я посмотрел. Нависшая тишина окружила нас сплошной стеной.

— Я старею, мистер Рохан, — промолвил Гатри. — Они вызвали многих из нас обратно, потому что нуждались в нас. Я слишком медлителен для активной службы, но меня учили тому, что человек никогда не забывает, и я прекрасно справляюсь со своей работой. Вы не очень важная часть этого, но я собираюсь держать вас здесь, и вы должны обещать мне, что не собираетесь перехитрить меня. Вы мне верите?