Грузовой лифт - [14]

В этом месте рассказа я горю желанием задать ему некоторые вопросы, в частности: «Кто дает вам право нарушать ход событий и каталогизировать их? Зачем вам предполагать худшее в отношении Вейра, если ваши наблюдения не позволяют вам этого избегнуть?»

Немедленный ответ Ламбера: «Чтобы добиться резонанса с образной напряженностью желания, а затем оставить свидетельство, которым, возможно, воспользуются продолжатели нашего дела, если таковые появятся. К чему, наконец, столько вопросов? Оставьте все эти рассуждения и приступайте к работе. Вы всего-навсего шахтер-мусорщик. Ну так и чистите свой участок. Санируйте, обрабатывайте, прочищайте, упрощайте, смазывайте маслом колена и сгибы нашего механизма, не задерживаясь на деталях, которые выводят из равновесия расшатанное воображение таких людей, как вы. В прежние времена тому, кто преследовался другими за преступную небрежность, без обсуждений выносили смертный приговор. Признаю: в системе были изъяны. Однако она работала. А сегодня посмотрите: какое жалкое зрелище! Мы с вами ползаем под землей в поисках ключа, который припрятал сумасшедший старик. Я – как вы. Наверху располагаю сотней выходов, но все они ведут к двери моей комнаты. Снаружи я исключение. Я не из тех, кто считает, будто свободен, как только увидит перед собой открытое пространство. После каждого вашего жеста внутри вас закрывается одна и та же дверь. Что же касается священных книг, они стоят не больше, чем дорожные указатели, поставленные на перекрестках. Вместо настоящего мы держим в ладони лишь пыль. И вы хотите, чтобы я оправдывался! Слушайте, прекратите раз и навсегда мне докучать! Клюку! Бегом! Пора изучать реестры! Философствовать будете, когда сможете прочитать мне их наизусть!»

Еще не настало время сделать перерыв, в котором мы так сильно нуждаемся. Впрочем, через несколько секунд обстановка меняется, и у меня ощущение, будто я сбегаю с закрытыми глазами по лестнице, в которой не хватает половины ступенек. Образы, пойманные объективом, налезают друг на друга у меня в памяти, а затем падают в дыру, откуда вновь поднимаются преображенными. Проходит несколько дней, и вот, в легком ознобе встав со своей пыльной кровати, я нахожу на полу письмо, написанное год назад. С трудом его расшифровывая, так как почерк неразборчив, я спрашиваю себя: «Что я делал все это время?»

Дорогой компаньон,

поскольку долг зовет меня в другое место, прежде чем отлучиться, я оставляю Вам это письмо, в котором представлена Ваша программа на предстоящий день.

На столе в подвале – 2-го уровня Вы найдете шахтерскую каску с фонарем, лопату и мешок, на дно которого я положил бумагу и небольшую метлу. К рукояткам этих орудий прибиты матерчатые кольца. Вы туда просунете свой пояс, потому что не должны их затерять.

Прежде чем проникнуть в 1 1-ю нишу, которую Вы обязаны вычистить, напрягите внимание, навострите уши, и когда возьметесь за работу, главное – не взопрейте. Со вчерашнего дня там рыщет наследник Вейра. Он наверняка Вас учует.

В пяти-шести трубах он оставил нечистоты. Уберите их метлой и лопатой. Главное – не оставляйте помет сбоку.

И еще раз, не забывайте: в случае опасности Вам не удастся быстро отступить. Если животное находилось там и учуяло Ваш запах, оно Вас догонит и облапошит. Старая мартышка из 12-й пичкает его собачьими гранулами. Это вызывает у него ужасное вздутие. Стоит ему коснуться Вас языком, оно тотчас выпустит газы, и от Вас будет веки вечные вонять говном! Так что спешите не спеша и следите за тем, чтобы не выступила испарина – наш враг. Не оставляйте фекалий. Те, что порыхлее, собирайте в бумажку, а затем складывайте все на дно мешка и уносите.

Искренне Ваш,

Р. Л.

12. Краткое стратиграфическое исследование свода

Прежде чем вновь спуститься на – 2-й уровень и изучить там, как я обязан, все реестры, подытожим предыдущую главу.

Охваченный внезапным раскаянием, Ламбер разрешает мне прогуляться по городу.

– Ладно, – говорит он, – пойдем чуть-чуть подышим запахом безумия, но во время прогулки вы будете привязаны ко мне шнурком.

Он достает из шкафа моток бечевки, от которой отрезает кусок длиной два метра, привязывает один конец к большой английской булавке, задирает на мне рубашку и, опытной рукой нащупав мой живот, протыкает булавкой плоть под пупком, а затем запирает все на висячий замок. Из другого конца он делает двойную петлю, которой обматывает запястье, и подталкивает меня к двери.

И вот мы на улице. Ошеломленный болью, терзающей живот, и внезапным гамом других людей, я иду за ним с растерянным видом в пивную, где мы и обедаем. Некоторые посетители раздумывают над функцией шнурка, за который он меня держит, другие ничего не замечают. Первым он отвечает:

– Мой брат-близнец слепой, и я его вожу. Хозяин! Принесите нам выпить. – Мы пьем так, что качается интерьер. Мертвецки пьяный, я валюсь на пол.

На следующее утро я просыпаюсь под его кроватью – мешочек с селедками висит у меня прямо над носом. Я выбираюсь оттуда, нетвердой походкой бреду к шкафу, где Ламбер спит полностью одетый, переступаю через него и выпиваю целый стакан воды из-под крана. Поднявшись на чердак, я ложусь под мешок. Несколько мгновений спустя слышу сквозь сон голоса. Я поднимаюсь на локте, приоткрываю глаза и вижу двух типов в странной одежде – они обсуждают планировку. Обходят по кругу чердак и, остановившись передо мной, наклоняются посмотреть, что я делаю. В их зеленых фосфоресцирующих глазах проходит вереница образов. Под натиском четырех бульдозеров опрокидывается здание, шахта лифта засыпана, сети – забыты. Бессовестный бригадир оставляет нас подыхать под обломками… Но оба мужчины закрывают глаза и направляются к люку.