Грузия. Этнические чистки в отношении осетин - [40]
11 июня 1997 г. президент Южной Осетии Л. Чибиров издал Указ «О первоочередных мерах по содействию процессу возвращения беженцев и вынужденных переселенцев в Республику Южная Осетия», в котором перечислены конкретные меры, призванные заинтересовать беженцев в возвращении в места прежнего постоянного проживания. По данным Миграционной службы Северной Осетии, на 1 января 1998 г. в республике оставалось 28,5 тыс. беженцев и вынужденных переселенцев (более 12 тыс. семей) из внутренних районов Грузии и около 1 тыс. человек из Южной Осетии. В это же время было прекращено финансирование Федеральной миграционной службой РСО – Алания содержания беженцев в центрах их временного проживания (таких центров на конец 1997 г. в Северной Осетии было 39). Однако массового возвращения осетин ни во внутренние районы Грузии, ни в Южную Осетию практически не происходило. Невзирая на усилия руководства Северной Осетии и Южной Осетии, а также международных организаций, в частности УВКБ ООН и Норвежского совета по беженцам (N110), разработавших программу обустройства возвращающихся в Южную Осетию и Грузию беженцев (на реализацию этой программы УВКБ ООН было выделено 2 млн. долларов США), попытки вернуть беженцев-осетин в места своего прежнего постоянного проживания оставались малорезультативными. Случай с осетинскими беженцами не был исключением из общего международного опыта, согласно которому даже после нормализации ситуации в постконфликтный период доля «невозвращенцев» намного превосходит процент вернувшихся в места своего прежнего постоянного проживания, тем более если принимающее общество этнически родственно лицам, ищущим убежище.
Не имели результата предложения, с которыми УВКБ ООН обращалось к сторонам совместно проводить разъяснительную работу с беженцами из Грузии, проживающими на территории Северной Осетии, по возвращению их в места прежнего проживания. Очевидно, что решение этого вопроса все же в большей степени упирается в принятие и задействование Грузией закона о реституции имущества, который восстановит осетин в правах на утраченную собственность. К тому же с беженцами нужно проводить не только пропагандистскую работу по необходимости вернуться домой, им нужна консультативная юридическая помощь для разъяснения их прав и специфики законодательства по вопросу возвращения им имущества. А каждый случай возможного возвращения следует рассматривать индивидуально, в комплексе всех особенных проблем для каждой отдельной семьи.
Процесс возвращения протекал значительно медленнее, чем рассчитывали международные организации, занимавшиеся этим вопросом. Так, с середины июня 1997 г. – времени начала активных попыток добровольной репатриации беженцев-осетин – по 1 сентября 2001 г. в места прежнего постоянного проживания вернулся 1331 чел. (402 семьи). При этом количество лиц, вернувшихся в Южную Осетию, составило 1138 чел. (341 семья), а во внутренние районы Грузии – 193 чел. (61 семья). Однако по данным осетинской стороны, из них в Грузии закрепилось 4 семьи, остальные были вынуждены вернуться в РСО – Аланию.
Таким образом, число вернувшихся в Грузию и тех, кто не пожелал ехать обратно в Грузию и обосновался на постоянное жительство в Южной Осетии, незначительно по сравнению с общим количеством беженцев, находящихся в РСО – Алания.
Вялотекущий процесс возвращения можно уже считать затухающим. Вынужденно переселенные лица стараются принимать российское гражданство и интегрироваться в североосетинское общество.
Выселение беженцев из аварийных общежитий, турбаз, санаториев («Осетия», «Редант», «Кармадон») и других приспособленных помещений еще больше активизирует процесс принятия мигрантами гражданства Российской Федерации.
А поскольку процесс этот необратим, все же необходимо делать упор не на репатриацию, а на разработку программы, которая была бы ориентирована на скорейшую социально-экономическую и психологическую адаптацию и интеграцию беженцев в социальное пространство принявшего их общества. Для этого прежде всего необходимо трудоустройство, способствующее удовлетворению их потребности в самореализации. Сейчас, как известно, значительная часть мигрантов из Грузии занята в сфере «непрестижных» видов работ, таких как торговля, извоз и т. д., то есть работ, которыми местное население занимается неохотно. И хотя таким образом переселенцы заняли эту пустовавшую нишу, «не перейдя дорогу» местному населению, сам факт концентрации мигрантов в этих сферах не прибавляет уважения к отраслям деятельности, ставшим специфическими – мигрантскими.
Миссия УВКБ ООН в Грузии. Объем работы с 1997 по 2003 год*
*В 1997 году Миссия УВКБ ООН в Грузии открыла свой офис в Цхинвале. Сотрудничество властей Южной Осетии по репатриации беженцев протекает наиболее плодотворно именно с этой организацией. Приводимая таблица отражает объем работы, выполненной этой организацией в Южной Осетии.
УВКБ ООН работает в партнерстве с другими международными организациями, которые часто выступали как подрядчики в строительных проектах УВКБ ООН.
Большую работу выполнял и Норвежский совет по беженцам (N110), начавший свою деятельность в Южной Осетии также с 1997 года. В объем работы N110 входили такие мероприятия, как раздача детской одежды, снабжение дровами, строительство Молодежного центра, бани, проведение семинаров по обучению в школах правам человека, организационное обеспечение проектов по конфликтологии, программа проектов поддержки малого бизнеса, программы занятости для женщин, распределение затем произведенной продукции по другим семьям и категориям населения, лечебным учреждениям, ремонт коллективных центров проживания беженцев и т. д.
