Грузинские народные предания и легенды - [72]

Пошел Мамука, погнался за ними. Как приметили его тушины, стали кричать ему:

— Мамука, не подходи, не вынуждай нас убивать тебя! Не поднимается у нас рука на подобного тебе воина. Возвращайся и баранту забирай всю. Не станем мы угонять стадо!

Но Мамука не послушался: уверен был он в победе, не захотел возвратиться с миром. Как приблизился он к тушинам крикнул ему Иване:

— Так не хочешь послушать нас!

Грянуло его ружье, попала в Калундаури пуля, рухнул он наземь умирающий. Тогда это сказано:

Не подпустим тебя с мечом, издали взяли на прицел.

Ружейная пуля издалека содрогнуться заставила тело.

Как ранили Калундаури, рухнул он наземь. Подошли тушины за оружием, как и был обычай у воинов в старину. Тогда еще дышал Мамука. Испуская дух, сказал он, оказывается, тушинам:

— Не отрубайте десницы моей. (Отрубать руку врага в старину обычаем было.)

Тогда сказаны им эти слова:

Руки не рубите мне правой — левая рука ведь ваша.

Кольчугу не срывайте с тела — камней, песка и земли

— она цвета.

Ружья не берите с плеча — зверям скал врагом оно было.

Меча не снимайте с пояса — хевсурам добро он творил.

Отрубили тушины ему правую руку, сорвали кольчугу с тела, взяли его ружье и меч и ушли. Говорят, у тушин и сейчас хранятся Калундауровы доспехи. Такова история Калундаури. Как узнали о его смерти гуройцы[591], принесли его, похоронили в своей могиле.

146. Пугало [592]

Страшен был Зураб[593]. От мала до велика на всех нагонял он страх. Грозен был он в бою. Даже именитые мужи и те пугались встречи с ним.

В Хевсурети так было принято. Коли не могли унять плачущего ребенка, именем Зураба его пугали, и умолкало дитя.

Прикрикнет, бывало, мать на маленького:

— Молчи, не то Зураб-батони пришел, тут и стоит за дверьми. Не замолчишь — войдет и съест тебя.

147. Девять братьев и Зураб-эристави [594]

Девять братьев было хевсур. У Зураба было войско. Всех осилил он, лишь до этих девяти братьев не дошли у него руки. Башня была у них. Сказал он тогда:

— Того, кто поможет мне захватить их, с ног до головы золотом осыплю.

Тогда сказала сестра их отца:

— Много сулит он золота... Предам племянников. Сказала Зурабу:

— Лошадей задом наперед вели подковать. Сказала потом своим племянникам:

— Ушел пес-Зураб, нет его здесь. Выходите на вольный воздух.

Вышли они из башни по одному. Глядят: нет никого. По следу подков видать: ушел пес-Зураб. Устроили себе отдых. Кто купается, кто лежит, кто оружие снял. Тогда сказала та сука-старуха:

— Покойно теперь у них на сердце. Пошла к Зурабу:

— Наружу они вышли, хватай их.

Напали на них. Что ж могли они поделать? Шестерым из них срубили тогда головы. Троих оставили в живых. Сварили мясо их братьев и подали им. Сказали:

— Ну, каково на вкус мясо брата, хевсуры?

— Так тебе дожить бы до старости, как вкусно мясо родного брата.

Сказал Зураб тогда:

— Порубите им головы. — Да потом раздумал: — Постой, — говорит, — крепкой они породы, сгодятся нам еще.

Оставил их на развод.

Один брат поселился в Гвидаке, другой — в Ахалцихе, а третий — в селе Тонча[595].

Узнал о том Зураб:

— Ах, собаки, спина к спине жмутся, все друг на друга надеются, — говорит.

От тех трех братьев и пошел весь род Бучукури.

148. Зураб-эристави изменил хевсурам [596]

Хороша была дочь у царя Теймураза[597]. Звали ее Дареджан. Ту дочь он выдал замуж за арагвского эристави Зураба. До замужества Дареджан Пшави и Хевсурети были вольными, не было у них господ. Были пшавы и хевсуры крепостными царя, его слугами.

Настоял Зураб, говорил молодой жене:

— Попроси отца дать за тобой в приданое Пшави и Хевсурети.

Исполнила Дареджан просьбу мужа. Дал за ней Теймураз в приданое Пшави и Хевсурети.

Оскорбил хевсур поступок царя, содеянное им. Не покорились они Зурабу волей. Силой сломил непокорных гордый Зураб.

Не хотели, они ему служить все же. Тогда решил эристави прибегнуть к коварству. Призвал он к себе хевсур, предложил им собрать дань с непокорных осетин. Пошли в поход отборные мужи хевсурские. Жестоко разорили они села ущелья Трусо[598]. Великую добычу взяли: сталь, коней, баранту и рогатый скот, ковры. Под конец собрались в Трусо на отдых. Режут быков, баранов, начинают пир.

Говорит Зураб хевсурам:

— Снимайте оружие на время пира. Ведь неспокойный вы народ, как бы не было беды. Все, до карманных ножей, сложите — пируйте, отдыхайте от трудов.

Обманулись хевсуры, доверчиво сняли с себя оружие. Сам лично стал меж ними Зураб, своей рукой поил их.

Как стали они снимать доспехи, один из них, Гахуа Хетекаури, говорил хевсурам: не будем, мол, снимать мечей, коварен Зураб, кто знает, что на уме у этой неверной собаки.

Гахуа Хетекаури

Верное слово молвит хевсурам:

"Мечей не станем снимать, хевсуры.

На Зураба нельзя полагаться...

Вы, как знаете, хевсуры,

Я ж поступлю по-своему".

Не снял оружия Гахуа Хетекаури.

Начался пир. Усталым, навоевавшимся хевсурам захотелось спать. Тут же на поле прилегли они, безоружные. Ослабленных вином, сморил их сон.

Мтиульцы[599] были с Зурабом. Им он не давал пить. К измене готовил их господин.

Начали они губить измученных людей и перебили всех до одного. И весть домой некому было снести. Один Гахуа сопротивлялся, да и того убили.