Грустная история Васи Собакина - [67]

Я отыскал пятую палату и вошел. В полутемной комнате стояло шесть железных кроватей, отвратительно воняло мочой и грязным телом. Я невольно задержал дыхание, потом вошел, стараясь дышать только через рот.

Верочка лежала у окна. На нее мне указала одна из старух, обитавших в палате, я сам не узнал бы ее — голова замотана бинтами, лицо желтое, нос заострился. Жалость заполнила мое сердце — настолько Верочка выглядела слабой и беспомощно.

Она с трудом открыла глаза и узнала меня.

— Вася, это ты?

— Да, — кивнул я, а сам чуть не заплакал.

— Зря ты пришел, — прошептала Верочка, — видишь, какая я некрасивая… Теперь ты меня разлюбишь.

— Нет, что ты! — уверил я ее. — Вот, я тебе апельсинчиков принес…

— Спасибо, — слабо улыбнулась Верочка, — положи в тумбочку, я пока все равно есть не могу — голова сильно болит и тошнит… Я потом, попозже, когда поправлюсь.

— Тебе нужно что-нибудь? — предложил я свою помощь. — Скажи, я все принесу.

— Если не трудно, съезди ко мне домой, привези домашний халат, чтобы по больнице ходить, и тапки. А то меня положили, в чем была, даже переодеться пока не во что. Ну, и еще зубную пасту, щетку, конечно, и прочее… — засмущалась Верочка.

Я понял, что она имела в виду, и кивнул.

— За тобой ухаживают? — поинтересовался я.

— Врач приходил, осмотрел, сказал, что сильное сотрясение мозга. К счастью, черепушка целая… — улыбнулась Верочка. — Мне еще повезло — на голове зимняя шапка была, удар смягчила, а то бы…

На ее глазах выступили слезы.

— Что ты, — постарался успокоить я Верочку, — все обойдется. Полежишь немного, подлечишься, а потом домой, в себя приходить.

— А как же работа, проект? — спросила Верочка.

— Не беспокойся, — махнул я рукой, — все сам закончу. И с Пал Палычем договорюсь, чтобы тебя не беспокоили.

— Спасибо! — Верочка слегка пожала мою руку и улыбнулась. — Что бы я, Вася, без тебя делала!

— Пропала бы, наверное, — подыграл я ей. — Я к тебе часто заходить буду, пока не выпишут. Ни за что не дам тебе пропасть… Ты ведь для меня не чужой человек!

Мы поговорили еще немного, затем я стал собираться. Во-первых, Верочка устала — я понял по ее лицу, а во-вторых, надо было съездить к ней домой за вещами, а это другой конец города. Верочка отдала мне ключи от комнаты (к счастью, грабитель их не взял) и объяснила, где что лежит — чтобы легче искать.

На выходе из отделения я поймал санитарку и попросил:

— В пятой палате лежит моя хорошая знакомая, не могли бы вы за ней присмотреть…

— Раз это твоя хорошая знакомая, что же ты сам за ней не присмотришь? — хитро сощурилась старуха, удивительно похожая на вахтершу.

— У меня работа, я не могу… — промямлил я.

— Вот и у меня работа, — отрезала санитарка, — некогда мне за всеми больными присматривать, своих дел хватает.

И стала яростно тереть грязной тряпкой пол. Я вздохнул и полез в кошелек. Несколько купюр сделали санитарку намного добрее.

— Где, говоришь, твоя зазноба лежит?

— В пятой палате, Вера Аникеева. Но только она мне не зазноба, просто очень хорошая знакомая… К тому же сослуживица, — я не стал объяснять чужому человеку сущность своих отношений с Верочкой, к тому же сам еще до конца в них не разобрался.

— Да мне без разницы, — махнула рукой санитарка, — сам решай, кем она тебе приходится. Мне главное, чтобы платили.

С этими словами старуха удалилась. Я спустился по лестнице в вестибюль и взял пальто. В самом деле, кем мне приходится Верочка? Просто сослуживица, коллега или подруга, любовница? А может, уже кто-то более родной и близкий? Скорее всего, последнее. Я уже не могу воспринимать Верочку как знакомую или любовницу, между нами возникло чувство, очень похожее на любовь. По крайней мере, с моей стороны. А близкие отношения наполнили его особым, радостным содержанием.

Я уже далеко не мальчиком и вполне реально смотрю на вещи. Разумеется, нельзя сказать, что я потерял от Верочки голову, но наши чувства оказались намного сильнее и ярче, чем банальная сексуальная связь. Как говорит моя жена Ленуля, перепихон… Может быть, мне впервые в жизни повезло и я встретил именно ту женщину, о которой мечтал?

Мои философские размышления прервал громкий голос вахтерши:

— Мужчина, куда вы на улицу в тапках-то? Сымайте и ложьте у дверей в урну.

Я очнулся — действительно, за всеми этими мыслями и не заметил, как подошел к выходу и взялся за дверную ручку. Тапки, конечно, следовало с ботинок снять — не идти же по улице в таком виде! Я сначала хотел из вредности забрать их с собой (тем более что имел полное право — как говорится, уплочено!), но потом передумал и кинул их в урну. В конце концов, у каждого из нас свой бизнес… Пусть старушка немножко подзаработает…

Последнее, что я видел, покидая больничный корпус, так это то, как вахтерша выуживали мои тапки из урны. Ясно, что через пять минут она продаст их кому-нибудь еще. Я благополучно добрался до метро и спустился на станцию. А пока я трясся в вагоне по направлению к Верочкиной квартире, решил еще почитать.

* * *

«Во время одного из дней Элли призналась мне, что может немного колдовать, хотя никто ее этому специально не учил. Например, без проблем находит потерянные или спрятанные вещи, а также легко угадывает, о чем думает собеседник.