Групповая гонка. Записки генерала КГБ - [72]

И за все это ровным счетом никто не отвечает.

В Китае в свое время стояла та же самая проблема: как поднять профессиональный уровень спорта в стране. Как только на государственном уровне была поставлена задача, в Китай поехали австралийцы, бывшие тренеры ГДР. А через какой-то промежуток времени всех их отправили обратно: рядом успели вырасти свои специалисты.

* * *

Предложение уйти из «Мерседеса» и поменять место работы я получил от Тягачева. Он же сразу отправил меня знакомиться с Сергеем Михайловичем Богданчиковым в «Роснефть», где тот был президентом.

У нас произошел тогда смешной диалог. Когда Богданчиков предложил мне вице-президентство, связанное с управлением, я переспросил:

— Вице-президентом «Роснефти»?

Он засмеялся:

— Нет. Ассоциации летних видов спорта.

Ассоциация летних видов спорта, представляла для меня огромный интерес как раз с позиции возможной работы. Интересно было попробовать обобщить опыт федераций, и создать им платформу для совместной деятельности. Но Богданчикову я тогда сказал:

— Сергей Михайлович, чтобы у вас не было никаких опасений, все-таки я для вас человек новый, давайте поступим так. У вас есть президент вашего же банка Титов, который в «Роснефти» обеспечивает финансовые вопросы. Пусть вице-президентом с правом подписи будет он. Мне это не нужно. А вот что касается профессиональных вопросов насыщения всего механизма, вот этим мне действительно хотелось бы заняться.

И мы начали работать.

Какие-то вещи получались у нас очень хорошо. Федерации начали общаться между собой, мы привлекали самых разных специалистов, устраивали семинары для тренеров. С другой стороны, за несколько предыдущих лет отдельные люди в федерациях слишком привыкли к бесконтрольности. Их это устраивало. Сплошь и рядом возникали ситуации, когда тот или иной президент федерации полностью исключал собственную ответственность за результат: мол, федерация все сделала, сборы провела, деньги выделила. Какие претензии?

Каждый раз, когда я сталкивался с подобной ситуацией, мне хотелось безо всяких политесов спросить: «Мужик, ты не заблудился? Не обалдел? Тебе страна дала главное: право представлять ее в международном мире. И будь добр соответствовать!»

Когда люди этого не понимали, начиналось некое автономное правило: я сижу во главе, я всем рулю туда, куда считаю нужным, подбираю себе команду, которая мне удобна, и деньгами, которые ко мне приходят от инвесторов, распоряжаюсь тоже по своему усмотрению. Деньги-то не бюджетные.

При этом весь тренерский и управленческий состав, включая самого президента и его замов, получает зарплату в Центре подготовки государственного органа.

Когда над легкой атлетикой в связи с допинговыми дисквалификациями стали сгущаться тучи, я сам пришел к Валентину Балахничеву, предложил собрать в Ассоциации узкий круг специалистов, обсудить проблему — в том числе и в назидание другим, поскольку я прекрасно понимал, во что все это может вылиться в плане международной деятельности. Он отказался:

— Сам разберусь…

Сейчас уже очевидно, что вся эта допинговая ловушка, в которую мы угодили после Олимпийских игр в Сочи, во многом была подстроена Григорием Родченковым. Но ведь все это прогнозировалось. Родченков в свое время приехал работать в Москву из канадской лаборатории как человек, которого WADA делегировала в нашу страну. Так чьи интересы он должен был отстаивать, когда начал разгораться конфликт?

Я вполне допускаю, что ряд людей включился в войну против России по личным мотивам. Можно вспомнить московскую сессию МОК в 2001-м, когда с поста президента МОК ушел Хуан-Антонио Самаранч, а пришел Жак Рогге. Контр-кандидатом у него тогда был не кто иной, как Ричард Паунд, искренне полагавший, что в Москве поддержат именно его кандидатуру. Но этого не произошло.

То есть человек получил публичную оплеуху и жил с этим много лет. Вполне возможно, что вынашивал планы возмездия. Во всяком случае на той сессии МОК Паунд подходил ко мне, пытался прощупывать почву, говорил о том, что ему обещали поддержку. А теперь выдался прекрасный момент, чтобы поквитаться. Может быть такое? Да запросто!

Беда еще и в том, что наше представительство в различных международных спортивных организациях оставляет желать лучшего. А это значит, что мы фактически не имеем серьезной поддержки в мире, в то время как против нас выступают единым фронтом. Но международной политикой у нас в спорте никто эффективно не занимается. Яркий тому пример — исключение из списков в кандидаты членов Совета FIFA нашего представителя. А это уже не личный вопрос!

Когда я слышу, что на постах президентов международных федераций и генеральных секретарей слишком мало российских специалистов, то спрашиваю: а сколько нам нужно? Есть федерации, где все решает не президент, а Конгресс, а значит, бороться нужно не за высший пост, а за голоса на конгрессе. То есть консолидироваться.

Когда я возглавлял Международную федерацию велоспорта, был анекдотичный случай. Выезжая на конгресс, я получил задание сделать русский язык в рамках международной федерации официальным. Понимал, что это абсолютная утопия, но тем не менее сделал: как только меня в очередной раз избрали, мы проголосовали за то, чтобы внести изменения в устав. И написали, что официальными языками федерации являются французский, немецкий, английский и родной язык президента.