Группи: Sex, drugs & rock’n’roll по-настоящему - [36]

— Ну почему мне так не везет! Мне ужасно нравится Спайк…

Я было испугалась, что сейчас она совсем слетит с катушек, но она просто продолжала причитать, одновременно пытаясь прикурить сигарету.

Мне было видно, как Грант неподвижно сидит в глубине сцены и сосредоточенно вслушивается в то, что звучит у него в наушниках, но я не поняла, чем он там занимается. Когда началась их последняя песня, мы направились в уборную привести себя в порядок, а потом двинули в гримерку, но по пути заблудились в огромном запутанном театральном лабиринте с кучей коридоров. Венди продолжала безостановочно причитать, а я злилась, что мы пропускаем все веселье в гримерке.

Когда мы наконец добрались до нужной двери, пришлось долго объяснять охраннику, кто мы такие и какого черта тут делаем. Терпеть не могу такие унизительные ситуации. Попав внутрь, мы накинулись на шампанское, и я стала разглядывать собравшееся общество. Продюсер Relation Роланд Джонс, одетый в белую рубашку с рюшами, бросил на меня недружелюбный взгляд, и я постаралась спрятаться, чтобы не мозолить ему глаза. Грант по-прежнему носился туда-сюда, занимаясь какими-то невероятно важными делами, так что я не стала его дергать. Тут рядом со мной уселся Джо и взял одну из моих ментоловых сигарет, как в старые добрые времена, когда мы были вместе, и мне стало грустно. Он выглядел печальным и усталым, как всегда после концерта, так что я ничего не стала говорить.

Когда на сцену вышел фолк-певец, мы все высыпали из гримерки, чтобы посмотреть на него из-за кулис. Оказалось, что он вовсе не так хорош, как в записи. Он явно был болен и выглядел соответствующе — казалось, он с трудом держится на ногах. Всех мучили сомнения, сможет ли он вообще продолжить тур, и Relation это не сулило ничего хорошего. Как оказалось, после того концерта у него случился рецидив болезни, и тур все-таки пришлось отменить.

После шоу я вернулась в гримерку, где уже оставались только участники группы. Венди, похоже, успела порыдать на плече у Билла, потому что глаза у нее были красные от слез, но она хотя бы немного успокоилась.

Ко мне подошел Пол:

— Послушай, Кэти, как по-твоему, я похож на Пола Маккартни?

— Ты, должно быть, шутишь, — ответила я, потому что у них вообще нет ничего общего.

Он страшно обиделся — видимо, и правда считал, что между ними есть некое сходство, хотя вряд ли невысокий пухлый барабанщик с детским личиком и светлыми волосами мог сравниться с Полом Маккартни. Однако я попыталась его утешить:

— Да зачем тебе быть похожим на Маккартни, он же полный придурок. Ты скорее напоминаешь Клинта Иствуда.

Пол сразу просиял:

— Ты правда так считаешь? — и побежал к зеркалу. Внимательного оглядев себя, он скромно заключил: — Да, пожалуй, есть некоторое сходство.

«Вот уж странный персонаж», — подумала я, наблюдая, как он втягивает щеки и строит суровую мину.

Тут внезапно появился Грант, мрачнее тучи. Плюхнувшись на стул посреди комнаты, он заявил:

— Короче, я подцепил венерическое заболевание.

Я потрясенно уставилась на него, а все остальные повернулись ко мне.

— У меня ничего такого нет, — поспешно сказала я, и все дружно перевели взгляд на Гранта.

— А у меня точно какая-то гадость, — сказал он.

— Если и так, ты подхватил ее не от меня, — твердо возразила я.

— Но как-то же подхватил, — настаивал он.

Все снова повернулись ко мне, ожидая, что я начну выяснять, от кого он заразился, но я решила не вестись на провокации и просто сказала:

— Не хотелось бы заразиться от тебя.

Грант продолжил скулить, что он не знает, в чем дело, но у него выпадают волосы, и он точно не доживет до тридцати, и наверняка это что-то венерическое. Остальные быстро потеряли к нему интерес — видимо, Грант слишком часто жаловался на здоровье и ребятам надоело его слушать. Я решила тоже ничего не говорить, чтобы не задавать ненужных вопросов и не выслушивать злобных ответов.

Дома, оказавшись в постели, Грант продолжил вычесывать волосы, и он не врал — они действительно лезли клоками с головы, подмышек, груди и даже лобка. С виду шевелюра не поредела, но волосы у него и правда выпадали. Я попросила его перестать чесаться, но он все никак не мог успокоиться. Спустя час он переключился на прелюдию к сексу. Я решила все же уточнить насчет вероятного венерического заболевания.

Он заявил, что здоров.

— Тогда к чему была та сцена в гримерке?

— Просто я сначала грешил на венерическое заболевание, но теперь уже так не считаю.

— Если не венерическое, то что? — спросила я.

— Аутоиммунное.

— Что еще за хрень?

— Слишком сложно объяснять, — отмахнулся Грант.

— Это тоже венерическое?

— Нет, ничего подобного, — заявил он, — просто симптомы похожи.

— А у тебя есть словарь?

— Зачем? — удивился он.

— Посмотреть, что это за слово, — объяснила я.

— В словаре его нет, — возразил Грант.

— Тогда откуда тебе знать, что ты болен именно этим? У тебя уже было такое?

— Нет, но я и так могу определить, а ты просто дура, вот и все, — отрезал он.

— Тогда дай мне посмотреть!

— На что?

— На это твое аутоиммунное!

— Зачем?

— Чтобы знать, на что это похоже. Покажи-ка мне член.

Грант сел, включил оранжевую лампу, и я его осмотрела.