Группа Тревиля - [4]

Вдруг я заметил очень странный цветок — сантиметров двадцать высотой, он как-то странно дёрнулся, хотя я на него не наступил — даже не коснулся его ногой. Я снова поднял ногу, и цветок проследовал за ней, повернув головку.

Я поднял руку, и все замерли.

— Тут цветок головой вертит. Оно нам надо? — громко сказал я.

Атос махнул рукой, и ко мне, аккуратно ступая, подошёл наш лысый биолог, ответственный за сбор биологического материала.

Он всмотрелся в цветок рядом с моим ботинком и произнёс.

— А, известное дело, это Радиационник Розовый, бывшая Радиола Розовая, которую учёные люди зовут латинским словом Crassulaceae. He надо удивляться. Тут со всеми толстянковыми что-то странное случилось. Глядите, Сергей Николаевич…

Он, достав из кармана баночку с пипеткой, капнул на землю с высоты метра.

Растение метнулось головкой в сторону и поймало каплю, как собаки ловят брошенный хозяином кусок.

— Ничего интересного, если не считать, что корень фонит чрезвычайно сильно… Хотя погодите… Вот цвет у неё необычный — вот тут вместо жёлтого, а потом вот эта чёрная каёмка… Да ну её к чёрту, после следующего выброса будет что-то новое.

— Михаил Николаевич, ты всех задерживаешь, — нетерпеливо крикнул Атос.

И биолог резко пошёл на своё место. «Ловко он их вышколил», — подумал я.

Хотя видно было, что оружие у учёных тут больше для проформы — у лысого автомат висел стволом вниз, у того, что стоял поодаль, — стволом вверх, но на дуле был надет смешной красный гондон с пупырышками. Недаром выход охраняли два военных сталкера, но главное было в том, что мой товарищ чрезвычайно хорошо готовился ко всем перемещениям по Зоне.

Все эти мушкетовы «решили посмотреть», «а вдруг что интересное», были, видимо, в его прошлой жизни или же вовсе в воображении.

Нет, вышколили их точно — в бойцов, конечно, не превратили, но приказам подчиняться научили.

Оно и понятно, тут был мощный мотив — Атос сидел на финансировании из «RuCosmetics», а давно известно, что всякие чудеса тут же приспосабливаются либо для войны, либо для секса. Ну, или для порнографии. «RuCosmetics» обслуживала сексуальную составляющую — омоложение, битва против времени — пожалуй, это единственное, за что современная цивилизация готова платить большие деньги.

Быть сексуально привлекательным — вот что движет обывателями во всех уголках мира.

И несколько учёных на окладах под охраной двух военных сталкеров ковыряются тут ради того, чтобы на деньги молодящихся красоток и стареющих мужчин строить свои теории познания.

И десятки вольных сталкеров с больной требухой, превращающиеся к пятидесяти годам в живые развалины (а чаще всего в трупы в двадцать, тридцать и сорок), в первую или вторую ходку — в пищу для слепых собак или кровососов, или ещё какой-то дребедени, которую так художественно изображают в фильмах: учёный и сталкер, красавица и учёный, красавица и сталкер — кто кого? Нет, побеждает всех молодящаяся шлюха, которая всех оплачивает.

Оплачивает в складчину.

И я аккуратно двинулся вдоль тропы. Несколько аномалий были чётко обозначены — мы честно покидались камешками в «трамплин», как то советовала инструкция. Камни вдруг меняли траекторию над примятой по кругу травой и, на секунду зависнув, со свистом вылетали под разными углами вверх. Хорошая была аномалия «трамплин», сочная и зрелая.

Слева от насыпи начинался луг — преддверие больших болот, справа — небольшой лесок. Если я ничего не путал и если ПДА своим разноцветным экраном не врёт, после отдыха нам нужно будет забирать вправо, мимо точки, обозначенной как разбитый вертолёт, с комментарием «смешная рожица».

Ну посмотрим, что это за рожица, только всё же отдохнём.

Мы не стали сходить со склона и сели на насыпь. Там внизу, метрах в двадцати, стоял грузовик, он был как новенький. Старый советский ЗИЛ-131 по прозвищу «крокодил», даже краска не облупилась. Только номеров не разобрать.

— Олежек, а это тот самый, у которого мотор с 1986 года работает?

Мушкет улыбнулся:

— Да не-е-ет, это совсем другой. Грузовик с работающим мотором — это давняя такая мулька. Этих работающих грузовиков даже несколько. Даже я один видел, думал — тот самый, полез к нему через какую-то осоку, чуть в воронку гравитационную не вляпался, а присмотрелся — обычный грузовик, только отчего-то не ржавый. Кузов пустой, водителя нет. Одно удивительно: капот тёплый, но капот я открывать не стал.

Главное, что мотор не работает, а значит, это другой грузовик.

А это и вовсе не тот. Мы в прошлом году в него лазили — там в кузове груз был, крупа, судя по этикеткам. Всё мыши съели — ничего интересного.

Хотя в Зоне ни в чём нельзя быть уверенным. Мы тут ночью не ходили — а ведь придёшь, типа, ночью к такому грузовику, а у него фары светятся! Хехе.

Ладно, я пошутил, расслабься. Подумай, как я тебе утром говорил о чём-нибудь радостном. О разумном, добром, вечном. То есть, не о Зоне — Зона-то, может, разумная, точно — вечная, но ничуть не добрая…

Я послушался и примостился на камешке, предварительно тщательно его осмотрев.

Лёжа на склоне, усыпанном палыми листьями прошлого года, пожухшими, но высохшими теперь на жарком солнце, я начал вспоминать, как меня занесло в эту лощину. Воспоминания были невесёлыми.