Группа «Михал» радирует - [6]

На третьем году обучения начался наконец курс основ пилотажа. Будить на занятия теперь никого не приходилось. Мы вскакивали в четыре утра и строем отправлялись ца мокотовский аэродром, где нас уже ждал руководитель занятий капитан Виршилло, командир базировавшейся здесь учебной эскадрильи и он же воспитатель нашего курса. После краткого рапорта и тщательного осмотра самолетов взвывали запускаемые двигатели. Клубы дыма укрывали на миг поле и постепенно рассеивались по мере прогревания моторов. Подхоронжие занимали места в кабинах, застегивали ремни. Машины поочередно выруливали на старт.

Первый полет с инструктором был ознакомительным. Когда я сел в самолет, меня так ошеломили гул двигателя, вибрация машины и воздушный вихрь, поднятый винтом, что я с трудом узнавал знакомые мне прежде приборы. Спидометр, высотомер, вариометр, буссоль — вся приборная бортовая доска мерцала передо мной словно в тумане, и только горизонт светился ровной линией над капотом двигателя. Инструктор выполнил несколько показательных разворотов и разрешил мне взять управление на себя. Послушная до того машина стала вдруг проявлять какую-то нервозность, беспрестанно выскакивая то над, то под линию горизонта, шарик угломера то и дело выкатывался за ограничительные риски.

— Уважаемый коллега, — донесся до меня голос инструктора, — это не пожарный насос, а самолет. Движения должны быть плавными, точными. С машиной нужно обращаться нежно.

И действительно, чем мягче становились мои движения, тем плавнее пересекал горизонт капот машины.

— Заходить на посадку! — Команда инструктора оторвала мой напряженный взгляд от приборов.

Я озираюсь, отыскивая аэродром, который куда-то запропастился. Под нами поле, вдалеке вырисовывается лес, горизонт прикрыт утренней мглой. Слева замечаю пути пригородной узкоколейки и шоссе. Приближаюсь к каким-то строениям. Ага, вот Пыри! Ну теперь все ясно. Вот Пулавская. Отчетливо вижу мокотовский аэродром и рядом поле ипподрома. Сбавляю газ и начинаю снижаться. На зеленом фоне травы маячат крохотные фигурки моих товарищей, белеет буква Т — знак места и направления посадки. Разворачиваюсь над беговым полем и захожу со стороны военного госпиталя. Инструктор принимает у меня рули, переводит машину в пологое пике, выравнивает и сажает точно у знака Т.

«Вот это расчет, научусь ли я когда-нибудь так садиться?!»

После ознакомительных полетов мы начинаем отрабатывать старт и посадку. На первых порах не все получается гладко, то и дело приходится вмешиваться инструкторам. Но понемногу мы начинаем понимать машину. Движения становятся увереннее, мы спокойнее, стрелки и цифры приборов отчетливее. Начинает зарождаться вера в собственные силы. Постепенно овладеваем виражами, пике, «штопором» — всей азбукой летного искусства.

Ежедневные подъемы на рассвете очень изматывали, но радость полетов компенсировала все трудности, и никто не жаловался на усталость. Все вечера напролет мы обсуждали события на аэродроме, а капитан Виршилло и инструкторы были в нашем представлении чуть ли не полубогами.

После овладения азбукой пилотажа состоялось так называемое «посвящение». Состояло оно в проверке руководителем занятий готовности курсанта к самостоятельным полетам. Если экзамен проходил успешно, курсанту давалась возможность выполнять полет самостоятельно, без инструктора на борту. Это было как бы посвящение в рыцари поднебесных дорог.

Последующие дни совершенствования в самостоятельных полетах, исполненные незабываемых впечатлений, удачных и неудачных посадок, стартов, более или менее правильно выполненных бочек, полетов с выключенным двигателем, мчались незаметно.

Большое удовольствие и радость доставил нам первый самостоятельный перелет на чужой аэродром. Здесь проверялась способность ориентироваться, читать карту и находить правильные решения в непредвиденных ситуациях.

Нам определен был маршрут до Плоцка и обратно. Трасса хотя и легкая, но возможность сбиться с направления по невнимательности или из-за недостатка опыта отнюдь не исключалась. Выпускали нас через значительные промежутки времени так, чтобы один не видел другого, и полет действительно явился проверкой навигационных навыков. К счастью, погода в тот день выдалась чудная. Отчетливо видимый Кампиновский лес, Висла, Червинек и Вышогруд облегчали ориентировку. Не нужна была даже карта. Красив был сверху Плоцк с характерным силуэтом собора, прилепившийся на высоком берегу Вислы. Издалека виднелась изумрудная зелень громадного поля аэродрома — цель нашего первого самостоятельного перелета. Единственной неожиданностью явился глубокий ров на краю летного поля, но, к счастью, никто не приземлился ближе намеченной точки, и после подписания документов — свидетельств о выполнении задания — все мы благополучно вылетели обратно.

Обучение шло все интенсивнее. Несмотря на беспрерывные полеты, увеличивалось и число аудиторных часов. Вскоре начался курс обучения вождению мотоциклов, грузовых и легковых автомобилей. Сроки учебы сокращались с таким расчетом, чтобы к сентябрю завершить всю программу обучения и разослать нас по авиационным частям.