Группа крови - [11]

Каким-то невероятным образом избитому горцу удалось вырваться из кошмарной зубодробилки – он поспешно запрыгнул в ожидавшую машину и в мгновение ока захлопнул скрипнувшую дверцу на замок.

Пока черноволосый перемещался к водительскому креслу, поднявшийся на ноги сердобольный сержантик изо всех сил саданул окровавленным кулаком по лобовому стеклу машины. Податливый триплекс лопнул, покрывшись тонкой паутинкой.

Взревев мотором, черный «Мерседес» сорвался с места и, разгоняясь, бешено понесся к запруженному Садовому кольцу, обливая случайных прохожих мутными брызгами из набежавших луж.

– Сволочь черножопая, – в сердцах выругался сержант и только сейчас вспомнил о стоящей девушке. – Извините, вырвалось, – оправдался он.

Вика неожиданно для всех рассмеялась и ответила:

– Ничего, бывает.

Парни во все глаза смотрели на очаровательную блондинку, буквально поедая ее голодными взглядами.

– Оденьте меня, пожалуйста, – улыбнулась Вика, – а то после таких взоров стыдно идти по людной улице.

Солдаты смутились, пристыженно фокусируя зрение на начищенных носках собственных сапог.

Молоденький сержант первым нашелся и произнес:

– Извините.

– Да ничего, – захохотала обворожительная девушка – этот смех был эмоциональным выходом из пережитого потрясения, – я привыкла.

– А это правда, насчет парня? – спросил один из них.

– Правда, – с гордостью ответила она, – он у меня пограничник.

Глядя на смущенные лица молодых солдат, Вика с чувством благодарности пожала им руки и сказала:

– Спасибо вам, если бы не вы…

Парни сразу приосанились, а сержант ответил за всех:

– Да чего там. Если бы не дождь и я не поскользнулся – мы бы ему усы повыщипали, козлина. – Последнее слово, само собой, относилось к вовремя смывшемуся горцу.

Вика еще раз одарила подвернувшихся заступников проникновенным взглядом и торопливо побежала по мокрой дорожке, хотя можно было уже не спешить – летний ливень намочил ее с ног до головы, как неожиданно нахлынувшая лазурная волна морского прибоя.

* * *

Приказ командира прозвучал неожиданно:

– Сегодня твой первый выходной. Завтра в десять ноль-ноль быть на базе. Машина будет стоять, как всегда, напротив бюро пропусков. И смотри, лейтенант… не безобразничай. У нас этого не любят.

Виталий кивнул и, пожав крепкую ладонь Ремизову, забрался все в тот же микроавтобус с плотно зашторенными окнами, который довез его до высокой двадцатипятиэтажной башни.

В чистом, просторном подъезде жилого дома стоял старенький деревянный стол, за ним восседала дородная старушка в повязанном на голове цветастом платке и надвинутых на сморщенную переносицу круглых очках с толстыми бифокальными линзами.

Бросив подозрительный взгляд на малознакомого посетителя, с охапкой белых роз, она бдительно поинтересовалась:

– Вы к кому?

Возвышавшийся над женщиной двухметровой колокольней Виталий добродушно ответил:

– К Ласточкиным, в сто двенадцатую квартиру.

Сделав соответствующую пометку в растрепанном журнале, пожилая вахтерша проводила суровым взглядом широкоплечую фигуру и вернулась к прерванному вязанию – тонкие спицы замелькали в умелых пальцах очкастой старушки.

Громов поднялся на нужный этаж и с силой вдавил белую кнопку электрического звонка.

– Виталик! – раздался оглушительный писк неподдельной радости, и цветущая блондинка повисла на могучей шее любимого. – Мама, Виталик приехал! Что же ты не звонил? Я вся извелась!

– Это тебе. – Вместо ответа молодой человек протянул девушке благоухающий букет.

Под веселое щебетание Громов снял с себя туфли (обувь и гражданский костюм были «форменного» образца) и переобулся в предложенные домашние тапочки.

– Откуда мой размер? – удивился он.

– Мама купила, специально для тебя, – ответила Вика, благодарно посмотрев на застывшую у порога просторной гостиной Маргариту Витальевну.

Женщина приветствовала нежданного гостя, улыбаясь краешком пухлых губ.

Громов, как всегда смущаясь, поздоровался:

– Добрый день.

– Здравствуй, – ответила старшая Ласточкина и сказала, обращаясь к дочери: – Что же ты держишь Виталика у порога, проводи его в комнату.

Вика спохватилась и увлекла топтавшегося парня за собой в уютную спальню.

Оставшись наедине, они долго и жадно целовались.

Молодой человек не мог долее сдерживаться. Он мгновенно уложил трепетавшую Вику на широкую кровать и принялся поспешно снимать с нее толстый махровый халат.

Охваченная желанием от жаркой близости разгоряченного мужского тела, Вика впала в беспамятство; широкая ладонь коснулась упругой груди, и «поплывшую» девушку будто пронзил электрический разряд. Нежные руки принялись отталкивать настойчивого парня.

Резкий удар в широкую грудь холодным душем отрезвил затуманенное сознание, и Виталий уселся на краю измятой постели, тяжело дыша.

Она оправила разлетевшиеся полы розового халата и осуждающе посмотрела в широко открытые глаза любимого – в пронзительном взгляде не было отталкивающей злости или скрытого отвращения – только немой укор.

Молодой человек натянуто улыбнулся и произнес, едва сдерживая разыгравшееся воображение:

– Вика, прости меня, я не хотел тебя обидеть. Ты знаешь, как я тебя люблю.

В хриплом голосе было столько неподдельной страсти, что блондинка не выдержала и улыбнулась; ее мягкая ладонь нежно коснулась лица парня – она прошептала: