Grunedaal - [30]

Сидя среди уставших мужчин, звучно ругающихся, смеющихся, пьющих вино и рыгающих, я узнал приблизительно, что происходит в Сууваре. Полтора года назад сюзерен Суувара неожиданно умер (победители уверяли меня, что его отравили вожди вражеской стороны, - не сомневаюсь, что другая сторона говорила то же самое). Правитель был бездетным человеком и не оставил официального наследника. Тогда в Суувареме, столице страны, собрался Совет Сюзеренитета и провозгласил себя временной властью. Знать и военачальники восточных районов (Сууварем находился на западе страны) не признали это и создали свой собственный Совет Сюзеренитета в Сууваратте, другом крупном городе. Таким образом страна раскололась на две приблизительно равные части; своеобразной границей между враждующими областями стала река Суувен, пересекающая эту страну с севера на юг. С тех пор и идет война: и та и другая стороны именуют себя Сууваром, а противника - самозванцами и мятежниками. Ни языком, ни одеждой, ни устройством противоборствующие лагери не отличались друг от друга - это были одни и те же люди...

Я не стал выяснять, почему нельзя решить спор переговорами и создать единую власть путем соединения двух правительств, - распаленные красные лица солдат заставили меня быть осторожным...

На следующий день командир (его звали Суутинан) - высокий статный человек - поинтересовался у меня, кто я такой и почему оказался в зоне боевых действий. Я рассказал в общих чертах, пытаясь умолчать, по моему мнению, самые подозрительные для офицера подробности. Но это не помогло - офицер нахмурился и резко спросил меня, не подослан ли я из соседней страны (победители были уверены, что Букнерек тайно помогает противнику - это было единственным объяснением для них, почему враг до сих пор не разбит, а страна не воссоединена в одно прежнее целое). Я стал отрицать такие измышления, чем поверг Суутинана в бешенство. Меня опять схватили, избили и связанным оставили для скорого допроса. На этот раз я остался сидеть у деревянных шестов, к которым были привязаны лошади. Каждый из солдат, проходивших мимо этого места, чувствительно лягал меня сапогом и разражался черными ругательствами. "Грязный ублюдок, - кричали мне в лицо, - продавшийся самозванцам, собака Букнерека!" Я молча терпел оскорбления, стараясь втягивать голову в плечи. Лошади успокаивали меня мирным фырканьем и добродушно трогали теплыми губами мои волосы, - то ли принимали их за сено, то ли ластились...

Не успел я забыться в полусне-полубодрствовании, как меня разбудило оглушительное конское ржание. В ночном лагере творился какой-то хаос. Гремело, что-то горело, мимо проносились сонные люди с обезумевшими глазами. Я стал как сумасшедший рваться и в конце-концов выдернул шест из земли. Оставшаяся лошадь (а именно ее ржание разбудило меня, - все остальные уже разбежались) в испуге стала лягаться копытами и перебила шест пополам. Искренне благодаря лошадь, я кинулся с этим обломком из суматошного места. Все мне стало понятно: противная сторона вернулась и выбила из своего лагеря еще недавних победителей. Опасаясь получить копье в спину или быть изрубленным, я скатился в влажную вонючую рытвину (только позже я понял, что это было отхожее место) и ужом выполз из лагеря.

Не помню, как я очутился в знакомом мне лесу. Не помню, как освободился от увесистого обломка, - он сильно мешал мне при бегстве. Избитый и перемазанный грязью, я упал в какие-то кусты, бездумно заполз в ворох листьев и прутьев и там забылся...

Теперь я был крайне осторожен: пробирался только по ночам, днем отсиживаясь в рощах или заброшенных строениях, при малейшей опасности, - а это значило, при появлении людей, - прятался и вжимался в землю. Мне встречались черные ребра сгоревших домов, разрушенные мосты, вытоптанные поля, перекопанные дороги, тысячи уродливых пней на месте недавних лесов, колодцы, засыпанные землей, вырытые ямы, с вбитыми в грязь кольями... Признаюсь, я никогда не видел столь разрушительной войны, как та, что бушевала в Сууваре. В Изученном мире еще со времен конфликта в Путтереме, - уже как сто лет споры разрешались преимущественно переговорами. Обычно, улаживанием противоречий занимались Центральные сообщества и конкретные Школы. Именно последние старались не допускать перерастания споров в войны: никто лучше историков не знает всех последствий любых войн. Тут, похоже, никому и дела не было до безумия Суувара... На всем пути через разрушенную страну мне попадались беспорядочно бредущие толпы беженцев. Иногда я видел банды мародеров, размеренно грабящих уцелевшие селения или группы беглецов. Солдат невозможно было различить между собой: все они одевались одинаково, одинаково ругались, посылая проклятия врагу, одинаково обирали еще живых крестьян, одинаково рубили деревья, чтобы "проклятым собакам Букнерека" негде было спрятаться...

Однажды (это случилось уже после того, как я перебрался на старой лодке, кем-то брошенной впопыхах, через Суувен) я увидел странную картину. В одном селении, пустынном и разграбленном как и десятки ему подобных, появились голодные солдаты. Я успел схорониться у полуобгоревшей мельницы. Мельница стояла на небольшом холмике чуть поодаль от селения, и мне было хорошо видно, что происходит там. Два десятка солдат, - то ли это были пехотинцы, то ли всадники, потерявшие в бою лошадей, - в жаркий полдень вошли в селение. Меня поразил их особенно грязный и оборванный вид - первоначально я даже подумал, что это никакие не солдаты, а очередная банда мародеров. Солдаты мрачно исследовали покинутые людьми дома, ничего к своему огорчению там не нашли (я успел до них - краюха черствого хлеба, кусок заплесневевшего сыра и какой-то порей, - вот, что удалось мне найти среди запустения). Они обосновались на бывшей деревенской площади и устало начали то ли ругаться, то ли обсуждать планы. Любопытство пересилило страх и я тихо подобрался к оборванному воинству поближе. Как я и ожидал, они ругались по-черному. "Грязные свиньи! - кричали отчаявшиеся голодные вояки, колошматя заборы и ворота дворов своими мечами, Продавшиеся и тем, и другим самозванцам!.. Клянемся Суулагом, мы всем вам повыпустим кишки! .." Так я понял, что в Сууваре появилась третья воюющая сторона. Я несколько не сомневался, что новая армия мнит себя "истинным Сууваром", а всех остальных людей (если они еще не бежали в Букнерек) "предателями" и "шпионами". К правительствам в Суувареме и Сууваратте добавилось еще одно. Это мне сильно не понравилось. Я решил побыстрее выбираться из этой страны. Ближе к границам я людей не видел: пограничные районы, судя по виду, давно были нежилыми и хищники спокойно рыскали среди оставленных строений.