Grunedaal - [20]

В связи с такими размышлениями я вспомнил об некоем городе Грюнедаль. Об этом городе вскользь упоминал великий Перинан в своих "Южных хрониках". В этом труде рассказывалось, как Перинан и двадцать его учеников путешествовали далеко на юг от Дольмерета. Среди многочисленных историй, систематизированных Перинаном, в записках встречалось упоминание города Грюнедаль, лежащего за дивными странами Букнерек и Суувар. Этому городу был посвящен всего один абзац. В нем рассказывалось, как экспедиция Перинана пришла в город, называемый его населением Грюнедаль, но его жители настолько странно встретили Перинана и его учеников, что им через несколько дней пришлось покинуть этот город. Они покинули стены этого города ночью, словно они были ворами, а не историками. Больше о городе Грюнедаль ничего не было известно. По крайней мере, я, будучи магистром Школы, ни в одном из трудов больше не встречал упоминания о нем. Некоторые исследователи как нашей Школы, так и других Школ, считали, что этот город уже давно не существует. Правда, это было скорее допущение, основанное на результатах многих последующих экспедиций (они не нашли города под названием Грюнедаль), - чем уверенностью. Помнится, когда я читал "Южные хроники", я даже заинтересовался судьбой странного города, который посетил сам великий Перинан, но о котором и до сих пор ничего не известно. Есть ли он на свете, или его уже давно занесло песками, или он зарос диким крыжовником?..

Воображение мое рисовало различные заманчивые картины, и просто сам дух таинственности и недосказанности держал мою душу в полночных размышлениях. Я представлял себе странный город с высокими (мое воображение рисовало именно высокие) белыми стенами, шпилями башен, странной формы домами, и еще более странными жителями, обличенными в свет и ажурный намек на одежду. Я был романтично настроен тогда, и воображение накидывалось словно голодный пес на любой предмет, показавшийся ему любопытным... Но моя заинтересованность быстро пропала - началась практика, а затем все те несчастливые события, что приключились со мной в стенах Школы... И только сейчас, спустя столько лет я вспомнил маленький абзац из "Южных хроник", и сердце учащенно забилось. Я не знал, смеяться мне или плакать от такой сумасбродной идеи? Что может быть сумасброднее, чем искать странный город на краю мира, который не смогли найти различные экспедиции? Экспедиции имели повозки, большой провинант, оружие на случай опасности (сами историки избегали брать оружие в руки, - им этого не позволял обет созидания, запрещающий что-либо разрушать или уничтожать, - в качестве охраны нанимались бывшие стражники или особо рисковые торговцы, ищущие новых рынков сбыта). У меня же не было ни транспорта, ни еды, ни оружия. И самое главное, я был один. Идти в Грюнедаль в одиночку?.. Но где мне найти попутчика, и не опасны ли любые попутчики в Неизученном мире? спрашивал я себя и не находил ответа. Но потом я решился, - терять мне было уже нечего, а избавляться от надежд - удел человека, ждущего смерти...

Окончательное решение искать город Грюнедаль в Неизученном мире пришло ко мне в первые дни зимы. Я настолько настроился на далекое и опасное путешествие, что даже не подумал о такой простой вещи: легче было бы начинать далекое и продолжительное путешествие не в начале зимы, а хотя бы будущей весной, когда уже тепло, появляются первые плоды и вода не скована хрустящей льдистой пленкой...

Когда ударил первый серьезный мороз, я даже подумывал: "Не переждать ли мне эту зиму в селении Иссагаль, где для меня нашлась работа по составлению истории дома здешних старейшин?" Было соблазнительно оставить на время опасное путешествие, остаться в Иссагале и поработать, накопив силы и денег на будущую длинную дорогу. Но бес противления растревожил мой разум: "Йорвен, а не обманываешь ли ты сам себя, когда говоришь, что только намерен переждать эту зиму? Не откладываешь ли ты единственную конкретную цель, что возникла у тебя за столько лет? Не боишься ли начать что-то, что больше составления истории дома старейшин Иссагаля? Не боишься ли ты, Йорвен, изменить свою жизнь коренным образом, - ту серую и малособытийную жизнь, к которой ты может уже и привык? .." Нет, я не захотел поддаваться соблазну. Со стороны это выглядело не лучшим образом: бедный историк в изношенных одеждах вместо того, чтобы с благодарностью принять предложенную ему работу, а вместе с ней - хорошее питание и кров, - идет неведомо куда в начале суровой зимы. Сторонний наблюдатель счел бы меня сумасшедшим: разум Свободного историка помрачался, он настолько привык к безденежью и бездомности, что отвергает, казалось бы, невероятные для него блага... Может быть, я и был сумасшедшим. Ощущал я себя в те дни именно в таком качестве: свободный историк, доведенный свободой до умопомешательства. Власти Иссагаля крайне огорчились, узнав, что я не могу принять их предложение и остаться в деревне на зиму. Не только власти, но и все остальные жители этого маленького селения, заброшенного на краю Изученного мира, искренне расстроились от такой новости. Все, от мала до велика, уже предвкушали, как я буду долгими зимними вечерами расплетать и сплетать перед ними сказочные ковры из слов и, непостижимых для них, образов, - Иссагаль не баловали историки, оно прослыло своей бедностью, суровостью климата и отдаленностью от крупных городов и сообществ. Я был первым историком, что за многие годы посетил Иссагаль и внушил его жителям радость человеческого общения... Но я расстроил радужные замки иссагальцев. Мне пришлось обмануть их, - от того мне было вдвойне тяжелее: я нарушил обязательный для историка, обет правдивости, который обязывает быть всегда честным с людьми (за что и уважают историков) или, в крайнем случае, уклониться молчанием от неприятных расспросов. Уклониться мне не удалось: все взрослое население настаивало, чтобы я объяснился. Тогда я им рассказал, что якобы получил известие о смерти родителей, и мне нужно срочно возвращаться в Дольмерет для участия в похоронах... Видимо, я очень плохо продумал свою нелепую ложь, так как мужчины и женщины вдруг испуганно отшатнулись от меня. Причина их страха раскрылась мне позже: за все время, проведенное мной в селении, не было ни торговца, ни другого пришлого человека. Как же я получил столь мрачное известие из далекого Дольмерета (они называли его Тоолмирие)? Неужели это скрытый дух, пришедший в ночи?.. Старейшина, седой человек с крючковатым носом и тяжелой поступью, кому я намеревался посвятить свою работу, попросил меня покинуть селение. В его голосе отсутствовала бывшая до этого доброжелательность. Так, возбудив немыслимые страхи среди простых людей, и накормив их темные суеверия, я покинул Иссагаль, и вместо того, чтобы идти по ближайшей дороге к городу Пурегель, повернул в сторону зимнего леса. Шел я быстро - сказались дни, проведенные в Иссагале. Селение быстро скрылось у меня за спиной...