Грубая обработка - [84]

Дивайн резко постучал молотком по двери, затем забарабанил в нее кулаком. Попытки достучаться в заднюю дверь также оказались безрезультатными.

— Он не мог спать и не слышать всего этого, — зло произнес Дивайн.

— Это еще не значит, что его там нет, — отметила Линн. — Он может надеяться, что мы постучим-постучим, да и уйдем.

— Как же, дождется он этого!

Он уже всерьез подумывал взломать дверь, когда рядом с их машиной остановился черно-белый автомобиль такси и из него вылез Эндрю Саваж.

— Посмотрите-ка, кто появился, — спокойно сказал Дивайн с улыбкой, которая вновь вернулась на его лицо.

Саваж уже успел сделать по тротуару несколько шагов, когда до него дошло, что происходит. Такси начало уже отъезжать, и Саваж бросился к нему, размахивая руками и крича, чтобы оно остановилось. Он успел даже ударить по крыше машины, но водитель показал ему фигу и быстро укатил.

Саваж побежал за машиной, направляясь к мосту через канал. Фары автомобиля прочертили золотую и серебряную линии вдоль бульвара. Несмотря на ранний час, у кромки воды уже сидели, сгорбившись под зеленым брезентом, два рыболова с удочками. Дивайну представилось, что сегодня обычный субботний день, а Саваж — форвард команды противников, отчаянно пытающийся совершить победный рывок в игре в регби. Сержант широко раскрыл рот и, издав громкий возглас, поднырнул и отбросил Саважа на перила моста. Как только они оба очутились на земле, Дивайн быстро поднялся, уперся коленкой в пах противника, а другой ногой прижал его руку. Его пальцы были направлены прямо в лицо Саважа. Все, как положено в этом виде спорта.

Саваж успокоился.

Дивайн поднял его, повернул и прижал к перилам, заставив перегнуться через них. Удерживая руку на шее, он завел его локти за спину.

— Вас что-то задержало? — ухмыльнулся он, взглянув на Келлог через плечо.

Линн покачала головой. Лицо Дивайна светилось. Когда они вернулись в участок, он проглотил пару бутербродов с яйцом, колбасой и беконом и пересказал всю операцию так, что она стала похожа на боевик или сафари. В Кардиффе. Или в Южной Африке.

К десяти часам Грайсу стало скучно. По телевизору выступали сплошь мужчины в вельветовых пиджаках, рассказывающие с самым серьезным видом об амебах, или же повторяли документальные фильмы о пони в Нью-Форесте. Не было даже передачи «Плейскул» или чего-либо подобного, с молодыми женщинами в коротких юбках, которые демонстрировали коленки и вели детские разговоры. Пожалуй, прогулка пешком по городу прочистит его мозги. Он может зайти в магазин, где продают видеокассеты, и купить «Девять с половиной недель» или другую, где героиня выходит из оркестра в белой юбке, которая распахивается до трусов, и где она подталкивает своего любовника к убийству мужа.

Если у него не пропадет желание, он может даже зайти в агентство по недвижимости и посмотреть, там ли еще эта женщина с австралийским произношением и в красных сапожках. Грайс думал, во сколько ему обойдется пригласить ее к себе домой. Он может предоставить жидкий крем для массажа и полотенца. Все, что ей потребуется, это принести…

— Тревор Грайс?

Грайс подпрыгнул от неожиданности, так как не видел приближения этого человека. Быстро обернувшись, он уставился в это узкое азиатское лицо. Высокий для этой расы, жилистый. Грайс оценивал свои шансы. Он заметил на противоположной стороне улицы автомобиль без сигнальных огней, а в самом конце улицы полицейского в форме.

— Да, — ответил Грайс. — В чем дело?

— Я хочу, чтобы вы прошли со мной в участок, — сказал Патель.

— Хорошо, — согласился Грайс, направляясь вместе с ним к автомобилю, — почему не пойти?

Когда они отъехали, Грайс посмотрел через заднее стекло и увидел старую женщину в спортивных ботинках, хихикавшую посредине дороги. «Старая корова!»

32

— Ты уверена, что с тобой все в порядке?

— Да. Я чувствую себя прекрасно.

— Хорошо, но если что-либо не так…

— Джерри, я же тебе говорю!..

— Хорошо. Хорошо. Просто ты выглядишь несколько… — Он просунул кончики пальцев ей под руку. — Хотя не имеет значения.

— Что «несколько»?

— Мне кажется, несколько напряженной.

— Потому что я не кончила?

— Нет, не поэтому.

— Нет? — Мария засмеялась.

— Ладно. — Грабянский продвинулся ниже и стал целовать ее между грудей, под ними. — Может быть, это и имеет какое-то отношение к тому, что я сказал.

— Послушай… — Она запустила пальцы в густые волосы на его затылке. Ей нравилось теребить их, они были жесткие, почти как проволока. — Если бы ты знал, как давно это было… когда я в последний раз была с мужчиной… все время одна… Тогда ты не стал бы так беспокоиться.

— Я не беспокоюсь. Мария…

— Да?

— Все в порядке. — Он прижался лицом к ее животу, собирая языком оставшийся пот, а также ощущая ртом соленый привкус кожи там, где ее темные волосы поднимались, как полураскрытый веер.

Мария не видела, но догадывалась, что его глаза закрыты, и подумала, что теперь он может немного поспать. В это утро Гарольд уходил из дома, как человек, которому приснилось, что он находится на скамье подсудимых и видит, как судья потянулся за черной шапочной, а потом проснулся и обнаружил, что это вовсе не сон. После того как он ушел, Мария налила вторую чашку кофе, отнесла ее в ванную и забралась в воду, наслаждаясь ее теплом и голосом Симона Бейтса, исполнявшим «Нашу мелодию». Она готовилась к встрече с Джерри Грабянским. Ароматная пена, духи, теплая ласковая вода… Она представляла себе, что так будет продолжаться бесконечно. Ей нравилось фантазировать. Но в ее воображении были не наручники или решетки, а истории, многократно показанные по телевидению: ну там, скажем, любовь между докторами и медсестрами или про не имеющего ни гроша за душой артиста, оказывающегося сыном богатого лендлорда, владельца замка. Это в ее-то годы! Но она не хотела отказываться от своих фантазий. «Ты не должна упускать из своих рук, Мария, то, что можешь реально иметь в твоем возрасте, потому что когда ты…»