ГРУ на острие Победы. Военная разведка СССР 1938-1945 - [11]

Голиков, касаясь возможных сроков нападения Германии на СССР, сообщал советскому руководству о том, что такое нападение возможно после того, как Германия добьется «победы над Англией или после заключения с ней почетного для Германии мира». Этот вывод не исключал возможности нападения Германии на СССР, а наоборот, утверждал, что такое возможно. Конкретный срок этого нападения в марте 1941 года Гитлером еще не был определен. Что же касается попытки Голикова увязать срок нападения Германии на СССР с заключением с Англией почетного для Германии мира, то и здесь начальник военной разведки не руководствовался «соображениями угодничества, страха перед возможными репрессиями», а представлял руководству СССР сведения, которыми в то время, то есть на 20 марта 1941 года, располагала и советская военная разведка.

Через две недели после доклада Голикова высшему политическому руководству СССР, а точнее 10 мая 1941 года, в Англию тайно вылетел ближайший помощник Гитлера, его заместитель Рудольф Гесс. Полет Гесса в Англию — операция, суть которой до настоящего времени остается самой большой тайной английского правительства.

Глава 3 «Нет немцев, кроме Вильгельма Пика, которым можно верить…»

После 20 марта 1941 года советское руководство получило от своих разведывательных служб значительное количество неопровержимых доказательств подготовки Германии к войне против СССР. Сведения поступали от разведки НКГБ, разведки Наркомата и разведки Наркомата ВМФ, которой руководил капитан 1-го ранга Н. И. Зуйков[57]. Существовавшая в 1940–1941 годах в СССР система разведки позволяла (теоретически) использовать для оценки добывавшихся материалов принцип обобщения независимых характеристик, то есть, сравнивая сведения, поступавшие от различных разведывательных служб, осмысливать развитие внешнеполитической ситуации и вырабатывать объективные оценки возникавших многочисленных внешних угроз безопасности страны. Как использовался в Кремле этот веками проверенный метод?

В 1940-м и в первой половине 1941 года в распоряжение высшего политического руководства СССР и командования Красной армии поступали разведывательные сведения пяти категорий:

первая — донесения советских послов из Германии и других европейских государств;

вторая — донесения резидентов внешней разведки НКГБ;

третья — донесения военных и военно-морских атташе, резидентов военной разведки и разведки Главного морского штаба Наркомата ВМФ;

четвертая — специальные сообщения и разведывательные сводки, подготовленные в НКГБ и Разведывательном управлении Красной армии;

пятая — донесения агентов разведывательных служб.

Поступление в Центр донесений первых четырех категорий без сведений, которые разведывательные службы и дипломаты получали от агентов или бескорыстных источников, было невозможно или в значительной степени затруднено.

В предвоенные годы сведения о подготовке Германии к войне против СССР поступали в Центр от Рихарда Зорге, Ильзе Штебе, Гарри Робинсона, Шандора Радо, Леопольда Треппера, Рудольфа Гернштадта, Иоганна Венцеля, Генриха Марлея, Курта Велкиша и других. Часть из них имела прямую связь с Центром и докладывала в Москву добытые разведывательные сведения. Другие действовали под руководством разведчиков и резидентов, которым вручали добытые материалы. Эти материалы оценивались в резидентурах и направлялись в Центр за подписями резидентов и послов.

Ильзе Штебе, которая действовала в Варшаве, а после оккупации Польши немецкими войсками — в Берлине, работала под руководством капитана Николая Зайцева. 28 декабря 1940 года она сообщила Зайцеву (псевдоним Бине) о том, что Гитлер отдал распоряжение о подготовке Германии к войне против Советского Союза. Это было первое сообщение о том, что 18 декабря Гитлер утвердил директиву № 21. План войны Германии против СССР, который имел кодовое наименование «Барбаросса», был введен в действие.

В первой половине 1941 года Штебе, которая числилась в Центре под псевдонимом Альта, сообщила Бине о наращивании германским руководством усилий по подготовке к войне. Донесение Альты было направлено в Москву.

Важные донесения по этим же вопросам поступали и из других источников военной разведки. Донесения, по мере их поступления в Центр, направлялись И. В. Сталину и в Наркомат обороны[58].

Такие же важные сведения, судя по «Календарю…», поступали в Центр и из источников внешней разведки НКГБ.

Как относился И. В. Сталин к донесениям источников НКГБ и военной разведки пятой категории (сведения агентов)? Об этом можно судить по свидетельствам, оставленным бывшим начальником разведки НКГБ генерал-лейтенантом П. Фитиным, маршалами К. А. Мерецковым и Г. К. Жуковым.

Вот одно из этих свидетельств. 17 июня 1941 года нарком госбезопасности В. Меркулов и начальник разведки П. Фитин были вызваны к Сталину для доклада о содержании важных агентурных донесений, полученных разведкой 16 июня из Германии от Старшины и Корсиканца.

Фитин так описал встречу со Сталиным: «В кабинете Сталин был один. Когда мы вошли, он сразу обратился ко мне: “Начальник разведки, не надо пересказывать спецсообщение, я внимательно его прочитал. Доложите, что за источники это сообщают, где они работают, их надежность и какие у них есть возможности для получения столь секретных сведений”.