ГРУ: дела и судьбы. Военная разведка: становление, деятельность, результаты и судьбы ее сотрудников - [20]

Читавшему одноименную книжку о военной разведке вспоминается ее «зачин» — сцена сожжения в печи на территории «Аквариума» полковника ГРУ, уличенного в предательстве. Во время подготовки интервью с начальником ГРУ Евгением Тимохиным я не мог не спросить генерал-полковника, что в этой сцене, правда, а что выдумка. Евгений Леонидович подвел меня к окну и указал на единственную возвышающуюся над территорией трубу. Потом вызвал офицера и приказал ему сопроводить меня к «крематорию». Оказалось, что печь предназначена для сожжения документов с грифом. Жерло печи было с настолько узким, что никакой самый стройный полковник, тем более привязанный к носилкам, как пишет Резун, не пролез бы в него. Таков один из многочисленных мифов, которые в силу закрытости ГРУ и сегодня окружают эту организацию.

«Аквариум» расположен рядом с аэродромом, с которого молодой краснвоенлет Ивашутин совершил не один полет и где однажды чуть не разбился на Т5-3. Нынче на Ходынке полным ходом идет жилое строительство, мимо здания «Аквариума» то и дело пытаются проскользнуть самосвалы. Однако проезд к центральным воротам перегорожен бетонными блоками, а всех проезжающих тормозят бойцы с автоматами. Опасаются «грушники» и терактов со стороны отмороженных шахидов. По секрету мне сказали, что одна попытка была. Жители близлежащих домов волнуются: строители задумали вырубить деревья и на их месте вымостить четырехрядную дорогу. Ну, это вряд ли. Кто же позволит, чтобы вдоль «Аквариума» ездил всякий желающий.

После посещения полгода назад ГРУ Владимиром Путиным на ремонт «Аквариума» были выделены деньги, фасад и фойе сильно похорошели. По пути на Троекуровское ветераны рассказали, что в честь приезда Президента впервые за всю историю на здании выложили золотыми буквами название организации. Правда, золотые буквы продержались только сутки, а затем были безжалостно сбиты. Традиции.

Но вернемся к Ивашутину. До прихода в спецслужбы он был слесарем, рабочим-путейцем, окончил школу военных летчиков и пять лет летал инструктором, поступил на командный факультет Военно-воздушной академии им. Жуковского, откуда его и призвали в органы госбезопасности. И в звании капитана он стал начальником особого отдела корпуса, участвовал в Финской войне, в годы Великой Отечественной был начальником особых отделов и управлений контрразведки Смерш нескольких фронтов. В 1945 году он имел самое непосредственное отношение к удалению от власти румынского короля Михая. Вот что рассказал мне тогда Ивашутин:

26-летний летчик, катерник, любимые фрейлины, около десятка которых он возил с собой. Михай не очень задумывался о власти, a его мать Елизавета была женщиной умной и хитрой. Больше политик, чем он сам. Задача спецслужб состояла в том, чтобы лидера компартии Румынии Георгиу-Деж сделать известным, популярным и поставить во главе государства. Для этого разыграли именины командующего фронтом Федора Ивановича Толбухина (хотя на самом деле ничего подобного не было), пригласили на торжество Михая, наградили его орденом Славы, вернули ему шикарную яхту, до этого угнанную из Констанци в Одессу, и под хорошее угощение подсунули проект приказа о награждении Георгиу-Деж самым высоким румынским орденом. Все газеты об этом сообщили. Михаю внушили, что новую, коммунистическую власть он возглавить не может и королевское звание снять с себя — тоже, и Михай погрузил имущество в вагоны, и его с почестями отправили, подарив на прощание самолет.

Я попросил Петра Ивановича рассказать о другой войне, афганской.

— Никаких рекомендаций по Афганистану мы не давали, а только очень скромно информировали, — говорил он. — Приезжал к нам Тараки — писатель, очень мягкий человек, в ЦК его принимал Пономарев. Положение обострилось, когда Тараки снял Амина с должности военного министра. Кто из них надоумил это сделать, неясно, начальник Генштаба Агарков собрал своих заместителей, спросил: «Нужно ли вводить войска в Афганистан?» Начали, как всегда, с разведки, то есть с меня. Я сказал, что мы можем получить то, что американцы во Вьетнаме. Все девять замов и начальник ГлавПУРа были против. Но наше мнение игнорировали. В Афгане по рекомендации Ивашутина создали такую разведку, «какую миp не видывал». В группу входили оперативные работники из стратегической разведки, знающие языки и умеющие вербовать агентов из местного населения, и офицеры из Ташкентской бригады спецназа с рацией и боевыми средствами. О душманских караванах, составе знали через четверть часа после начала движения.

В «эпоху Ивашутина» военная разведка оперативно работала и в других регионах. О том, что турки решили направить свои корабли к Кипру с целью захвата половины острова, ГРУ сообщило руководству Минобороны за сутки. А Генштаб промедлил. ГРУ знало, что американцы, пытаясь ввести нас в производственные расходы, блефовали со «звездными войнами», но наверху не послушали. О положении в горячих точках планеты Петру Ивановичу приходилось докладывать на заседаниях Политбюро. Партийная верхушка всегда была неизменно вежливой, колких вопросов не задавала, данным разведки верила. «Я докладывал только то, что проверено, о непроверенном молчал», — сказывал патриарх.