Грозовые ворота. Чеченская трилогия - [43]

Основное направление возможного удара небольших групп боевиков — из ущелья, через Косые Ворота на аул. Этого вам и нельзя допустить. Ну и, естественно, задерживать одиночек или мелкие группы людей, бродящих в зоне вашей ответственности. Скажу откровенно, не для того, чтобы расхолодить вас, а чтобы убрать излишнюю нервозность, это касается, в первую очередь, тебя, Доронин, и твоих подчиненных, что командование хоть и допускает развитие событий по отрабатываемому сценарию, но считает все же, что крупным силам на вашем участке не пройти, а мелкие отряды направлять на верную смерть не имеет никакого смысла. Лишних бойцов у них теперь нет. Так что, скорее всего, даст бог, отсидите на высотах определенное время и спокойно заменитесь. Но подчиненных ни в коем случае расслаблять нельзя. Из укрытий без надобности не высовываться, открыто по высоте не шастать. Напомните им о снайперах, которые могут объявиться где угодно. Так что смотрите в оба. Здесь тебе как никто поможет Егоров со своими бойцами. При появлении небольших вооруженных, групп предложить сложить оружие. При отказе или сопротивлении открывать огонь на поражение. Остальное уясните на месте. Сейчас с начальником штаба согласуете связь. Еще поработаете по карте и вперед. Время Ч — 7.00 завтра, в Ч+30 — начало движения роты Доронина. Какие будут вопросы?

— Командир! А что это Шах в батальоне делает? Доронин недоуменно посмотрел на капитана и Галкина. Что еще за Шах?

— На позиции, видимо, собрался, только с кем пойдет, не ведаю, ты же его знаешь, — ответил комбат. И, переведя взгляд на Доронина, сказал: — Про Шаха тебе Егоров расскажет. Ну с вами все. «БМП» будут с вечера. Как придут — грузитесь. Все! До связи! Офицеры перешли в отсек начальника штаба и быстро обсудили насущные проблемы, связанные больше с организацией связи. Получив чистые новые карты, вышли на воздух.

— Валер? Кто такой Шах?

— Шах? — Егоров ненадолго задумался. — Пойдем покажу, если на месте он.

Офицеры прошли по пыльной тропинке вдоль палаток. Доронин видел, как его личный состав сновал по лагерю, занятый получением различных видов довольствия.

— Слушай, Валера, Шах — это имя или?..

— Или. Все его так зовут. Если встретимся, ты присмотрись, только вопросов не задавай. Нелюдим, он. Ко мне, правда, привык, но все равно держит на расстоянии.

— Чеченец?

— Да. В прошлую войну воевал против нас. Сейчас и не с ними, и не с нами. Свои дела на войне у него. Но вон он — сидит на бревне. Потом о нем рас скажу.

Доронин с Егоровым подошли как бы между прочим к чеченцу. Четко выраженные черты горца, строгое, благородное лицо, густая, с обильной проседью шевелюра, перетянутая зеленой лентой, аккуратно подстриженные усы и борода. Характерный, так называемый орлиный нос. И красивые, очень печальные и добрые глаза под нависшими сплошными бровями. Над правым глазом несколько мелких, но глубоких шрамов. Еще один — пошире — на щеке. Шрамы, видимо, заживали сами собой, без медицинского вмешательства. Одет Шах был в камуфлированный костюм, без знаков различия. Рукава закатаны, обнажая сильные, жилистые, волосатые руки с длинными пальцами. На поясе — офицерском ремне — богатые, ручной работы ножны с кинжалом, рукоятки которого не было видно. На ногах — «берцы». Шах смотрел куда–то вдаль, о чем–то, видимо, глубоко задумавшись.

— Салам, Шах!

— А, это ты? Салам.

— Говорят, в поход собрался?

— Не все правда, что говорят.

— Шах! Мы с тобой второй год знакомы, а ты все как бирюк — слова не вытянешь.

— Слова — пустота.

— А что тогда не пустота?

— Клятва!

— Но клятва — это тоже слова.

— Нет, Валера. Клятва есть клятва. Если ее дает мужчина.

— Ну ладно. Вижу, ты не настроен говорить, а я хотел тебя вот с товарищем познакомить, вместе завтра в горы идем.

— К Косым Воротам?

— К ним. Ты–то откуда знаешь?

— Знаю. Там встретимся. — и, посмотрев на Доронина оценивающим взглядом: — Там же и с ним познакомимся.

Шах встал и. пошел в сторону небольшой рощи, одиноко стоящей на окраине лагеря.

— Да! Этот Шах — личность, судя по всему, не простая. — Александр проводил взглядом удаляющуюся фигуру. — Кто он есть–то?

— Кто? Бывший офицер Советской армии, воевал в конце восьмидесятых в Афганистане практически до самого вывода войск. Орден Красной Звезды, две медали «За боевые заслуги». Его комбат по той войне знает.

— А после Афгана?

— А вот после — одни слухи. Сам он ничего никому не рассказывает.

— Что за слухи?

— В девяностых годах уволился, перевез семью в Урус—Мартан, жена у него, кстати, была русской, ну и сынишка. Родители после смерти дом оставили, в общем, жили. Пока война не грянула. Шах с братьями за Дудаевым пошел. Даже, говорили, был близко знаком с генералом. Воевал на их стороне. А потом, после вывода войск, когда точно, не знаю, — убили его семью. Не федералы, не чеченцы, нет. Поговаривали, что это наемники из банды араба Хабиба. А у них же знаешь как? Такое не прощается. Вот и вышел Шах на тропу войны. Объявил кровную месть. Братья его все полегли в боях. Остался он один. Но Хабиб, видимо, опасался Шаха, так как приказал казнить чеченца. Однажды взяли Шаха в плен люди Хабиба. Но тот ушел. Завалил там кого–то и ушел. Его искали по всей Чечне. Знал Хабиб, что нельзя кровного врага оставлять в живых. Но Шах скрылся. Где он был? В России? Грузии? Дагестане? Никто не знает. Объявился он, когда вторая кампания началась и «непримиримых» оттеснили в горы. Объявился среди наших. Разбирались с ним, потом отпустили, его по Афгану многие старшие офицеры знают.