Грозные годы - [28]

11 декабря партизаны заняли деревню Коричане под Травником, захватив при этом пятьдесят винтовок. Никшичский партизанский отряд отбил нападение подразделений одного из полков итальянской дивизии.

12 декабря проведена диверсия на железнодорожной линии Загреб — Сплит, под откос пущены паровоз и один вагон. В Решковице партизаны нанесли большой урон местному гарнизону. В Белграде — листовки подстрекательского содержания.

— Короче, ни дня без инцидента! — привстав со своего места, сказал генерал Литерс.

— Да, ни одного дня! — подтвердил Бадер. — Следует добавить, что я не располагаю еще данными по Македонии.

— Итак, господа, — произнес генерал Литерс, — как видите, каждый день они проводят по нескольку операций, а с 21 декабря, когда была сформирована эта бригада, календарь событий стал еще более насыщенным. Кроме того, я хочу предупредить вас: получен приказ высвободить для Восточного фронта как можно больше наших соединений, находящихся в Югославии. В первую очередь 113-ю и 342-ю дивизии.

— 113-я уже была на Восточном фронте, — заметил Гельм.

Бадер встал и, подражая Литерсу, прошелся вдоль стола, потом вытащил из кармана портсигар и сказал:

— Все это понятно... Но каким образом высвободить целых две дивизии?

— Сложный вопрос, — подтвердил генерал Хорстенау.

Генерал Бадер хмурился, обеспокоенный непонятным молчанием Литерса. Он чувствовал, что взгляды присутствующих обращены на него, и все же не мог скрыть раздражения. Повернувшись к Турнеру, он заметил ему, что легко давать приказы, не задумываясь над возможностью их выполнения. Потом вскинул голову и без всякой связи с предыдущим надменно проговорил, что поставит на колени этих югославских авантюристов, и добавил, что регулярным частям немецкой армии, вооруженным первоклассной военной техникой, пора бы справиться с горсткой босоногих, почти безоружных бандитов.

— Будьте уверены, генерал Бадер не станет командовать из своего кабинета! — аффектированно закончил он.

— Надо сообщить в Берлин о сложившейся здесь ситуации, — предложил Глейз фон Хорстенау.

— Я хотел бы предложить конкретный план действий, — снова заговорил Бадер. — Вероятно, вам известно, что Бенито Муссолини недавно послал письмо фюреру с предложением объединить усилия немецких и итальянских войск, чтобы еще до начала весны ликвидировать все очаги восстания.

— А каковы результаты вашей первой операции против бригады? — перебил его Литерс — Было бы интересно услышать и о них!

— Можно сказать, что поставленные цели не достигнуты, — смутившись, пробормотал Бадер.

— Да, результаты неудовлетворительны! — заметил Турнер.

— И в чем же причина этого? — покосился на него Литерс, чувствуя, как в нем снова закипает ярость.

— Причин много.

— Объективных?

— В основном — да.

— Наша операция закончена, — сказал Турнер, — однако бои с бригадой продолжаются.

— Сегодня нам необходимо согласовать план нашей второй операции, — продолжал Бадер.

— Когда примерно вы думаете ее начать? — взглянув на него, спросил Литерс.

— Дней через двадцать, — ответил Турнер.

Когда Литерс снова опустился на свой стул, Бадер, у которого несколько поубавилось самоуверенности, развернул на столе большую карту Югославии с нанесенными последними данными о партизанах.

— Наша первая операция закончилась неудачей...

— Почему? — снова перебил его Литерс. — Объясните, почему! — повторил он, вставляя монокль.

В зале наступила тишина. Все со злорадством наблюдали за смутившимся Бадером, которого многие из них считали спесивым выскочкой.

— Хотя бы потому, — ответил Бадер, — что эта партизанская бригада перешла в Восточную Хорватию...

— В Восточную Боснию! — поправил его Литерс.

— Это территория «Независимого государства Хорватия»! — снова обретая уверенность, произнес Бадер. — Уже по тому, что эта бригада перешла туда, можно заключить, что пожар восстания охватывает новые области. Правда, в Ужице его очаг ликвидирован. Под Ужице за три часа мы уничтожили целый батальон партизан.

Генерал Хорстенау, считавший все предложения и планы Бадера совершенно абсурдными, поскольку, по его мнению, Бадер вообще занимал чужое место, бросил:

— Бригаду нельзя было пускать в Хорватию!

— Ее необходимо было уничтожить! — поддержал его Литерс.

Наверное, на этом совещании никто так внимательно не слушал выступавших и не анализировал услышанное, как подполковник Отто Майер. Ему было известно, что все присутствующие здесь или попали в немилость в Берлине вследствие своей недостаточной преданности национал-социалистской партии и фюреру, или же их просто посчитали пригодными лишь для диких Балкан. Глядя сейчас на Литерса, он понимал, что многие и тут не задержатся.

— Господа, — продолжал Бадер, — по плану, согласованному с Берлином, наша следующая операция должна начаться 15 января...

— А каковы сроки проведения операции? — спросил его Литерс.

— Самое позднее — до середины февраля, — ответил Турнер.

— И это будет конец! — воскликнул Бадер.

— Только надо действовать решительно! — вставил Резенер.

— Конечно! Никакой пощады! Огнем и мечом мы сметем их с лица земли! — прошипел Бадер. Взяв указку, он продолжал: — Одновременными концентрическими ударами по сходящимся операционным направлениям Вишеграда, Зворника, Тузлы и Сараева мы уничтожим основное ядро партизанской бригады. Эту задачу выполнят 342-я и 718-я пехотные дивизии и один полк 714-й пехотной дивизии при поддержке семи батальонов домобранов и эскадрильи бомбардировщиков.