Грозные годы - [14]

— Я потому и говорю... — снова попытался направить разговор в нужное ему русло Бадер.

— Я же сказал: после меня поставят другого генерала и он, вероятно, тоже будет больше других соответствовать... — прервал его Бёме.

— А потом?

— Потом через каждые три месяца будут находить более подходящего.

Услышав это, Бадер с любопытством уставился на Бёме.

— После меня таким более подходящим будете вы, господин Бадер!.. — проговорил Бёме.

— А потом?

— А потом будет следующий... Между нами говоря, господин генерал, все мы, очевидно, не в большой чести в Берлине, если оказались здесь, на Балканах.

Пауль Бадер очень хорошо знал, что делал Франц Бёме в оккупированной Югославии, как он расправлялся с сербами. Бадеру даже на руку было то, что произошло в Рудо, поскольку ему вовсе не хотелось, чтобы в Берлине считали, что генерал Бёме действительно «стабилизировал положение».

Итак, этот сторонник чрезвычайных мер, организатор карательных экспедиций, по приказу которого были проведены массовые расстрелы в Крагуеваце, Валево, Шабаце и Скеле, основатель лагерей смерти в Сербии оставил пост командующего оккупационными войсками в Сербии в тот самый день, когда Первая пролетарская бригада покинула Рудо...

Слева от генерала Бадера сидел генерал Резенер, шеф местной службы СС и полиции, толстяк, невысокого роста, с толстой шеей и широкими жирными плечами. У него было суровое лицо, вялый, по большей части отсутствующий взгляд, который, правда, в одно мгновение мог вдруг стать твердым и пронзительным. Голос у него был мягкий, приятного тембра, что называется бархатный. Говорил он с баварским акцентом, который приобрел во время учебы в столице Баварии. У окружающих, особенно у подчиненных, он вызывал неприязнь и какую-то брезгливость. Ходил он быстро и неслышно, словно подкрадываясь. На нем был черный мешковатый мундир с Железным крестом. Он был необщительным человеком и в окружении Гиммлера считался туповатым, но безгранично преданным генералом. Подозревали, что в его жилах течет кровь с примесью еврейской, но он опроверг это с помощью подложных документов и старинных метрических записей. Резенер заявлял, что он против любых дискуссий и любой дипломатии с противником, и часто повторял, что никто, кроме него, не смог бы установить такой порядок и такую дисциплину в местных войсках СС и полиции, какие установил он. В Бледе, где находилась его резиденция, он был занят в основном заботами, как избежать мести люблянских омладинцев[4], и тем, как проникнуть в ядро их подпольной организации, которая, как он знал, непрестанно за ним охотилась.

Резенера очень интересовала та часть территории оккупированной Словении, которая была занята итальянскими войсками. Он просто не мог понять, чем руководствовался его фюрер, отдавая эти земли итальянцам. Всячески оговаривая этих ненадежных союзников Германии и понося их всеми известными ему словами, Резенер всю свою активность направил на Словению, включенную в третий рейх, считая ее одной из политико-административных областей Германии.

Напротив Резенера, справа от Бадера, расплылся на стуле старый откормленный генерал Глейз фон Хорстенау, историк и хитрый дипломат, которого Гитлер, как своего земляка-австрийца, откомандировал в Загреб с официальным предписанием контролировать и направлять соответствующим образом создание и деятельность «Независимого государства Хорватия». Будучи в подпитии, Хорстенау часто хвастался, что входит в число приближенных Гитлера. Между тем было хорошо известно, что, посылая его в Загреб, в Берлине от него попросту хотели избавиться. Клевеща на Павелича, Артуковича, Кватерника и Мошкова, которые возглавляли «Независимое государство Хорватия», и одновременно заигрывая с «представителями» третьего рейха в этом «государстве», особенно с хитрым генералом Каше, Глейз фон Хорстенау пытался осторожно нащупать связи с англо-американскими разведывательными службами в Швейцарии, стремясь обезопасить себя на случай поражения Германии в войне. Наконец ему удалось наладить контакты с американской разведкой в Берне.

Служа фюреру, он в то же время стал придумывать различные комбинации, за которые каждую минуту мог поплатиться головой. Его идеей было вывести Юго-Восточную Европу из гитлеровского лагеря, чтобы затем заключить с западными союзниками сепаратный мир. Это, по мысли Хорстенау и группы «старых» австрийских офицеров, должно было осуществиться путем выхода Австрии из рейха, присоединения к ней Словении, Истрии и Горицы и создания, таким образом, первоосновы единой Придунайской федерации, в которую потом вошли бы Хорватия, Венгрия, а затем, возможно, и Сербия. Хорстенау считал, что такая концепция будет принята англо-американцами, тем более что с ее реализацией ограничивалось бы дальнейшее усиление влияния Советского Союза. Кроме того, он верил, что таким путем возродится старая Австро-Венгрия, которая, приспособившись к изменившимся условиям, вновь превратит Германию в главную политическую силу Центральной Европы. Фон Хорстенау имел единомышленников в высших кругах вермахта, особенно среди бывших офицеров австро-венгерской армии.