Грозная Русь против «смердяковщины» - [14]

В общем, Орден зарывался.

Мешал Москве развиваться.

Обижал тех, кого она брала под защиту.

А главное, перекрывал кислород торговле, лишив права на свободный импорт (только через ливонские Ригу, Ревель и Нарву) и экспорт (исключительно ливонским посредникам по их цене). Долго такое продолжаться не могло. В культурной Европе столетние войны начинались по много меньшим поводам. И очень обидно, что нынешние либеральные российские историки трактуют ситуацию весьма своеобразно. Скажем, в учебнике (!) «История России», подготовленном Гуманитарной кафедрой СУНЦ НГУ, на голубом глазу писано: «Ливония была чрезвычайно важным для России соседом. Только благодаря ее посредничеству Россия получала необходимые стратегические товары (вооружение, благородные и цветные металлы) и могла сбывать свои продукты промыслов и сельского хозяйства в Европу». На мой взгляд, чтобы писать такое, зная, как оно было на самом деле (а не могут же не знать!), нужно обладать очень гибкой совестью. Или не обладать совестью вовсе.

Впрочем, это так, в скобках.

Главное же заключается в том, что обнулить Орден означало бы получить полноценный выход к морю, с ухоженными портами, причем формально «возвращая отчины и дедины», отнятые когда-то немцами и шведами. А самое главное, в это время всем уже было понятно, что некогда мощное орденское государство поражено системным кризисом, преодолеть который внутренними силами уже не способно, и находится на грани распада. Промедлить с «западным» вопросом означало бы отдать Прибалтику в куда более сильные руки, получив на границах новых, опасных врагов.

Таким образом, Юг Югом, но с точки зрения геополитики все-таки важнее был Запад. Крым грабил, кусал, но не более того, и Турция, занятая войной с персами и Империей, особо не докучала, а вот в Ливонии вот-вот могла начаться Большая Игра, и царь, судя по его действиям, это прекрасно понимал. Зато у думных «западный» вектор никакого восторга не вызывал. Особых земельных богатств на этом направлении не предвиделось, «немци» были врагом незнакомым и опасным, тем паче с мощной «крышей» в лице Священной Римской империи Габсбургов. А главное, затянись война на Западе всерьез и возникни у государства нужда в деньгах – что было более чем вероятно, – единственным источником дохода могла стать только частичная конфискация боярских земель, и, хотя об этом не говорилось вслух, это понимали все.

Короче говоря, споры на эту тему в Думе не могли не быть жесткими, и судя по всему, что случилось дальше, решение «На Запад!» было пробито лично Иваном, и не без великого труда. Вполне возможно – это допущение, – с помощью митрополита Макария, которому не могла не греть душу идея слегка поджарить «латыну» и «лютеров» (с мусульманами Церковь ладила). И поначалу все было как нельзя лучше. Польша сразу вмешаться не могла, требовались длительные согласования, Литва интересов в Ливонии не имела, так что сразу пошли победы. В январе 1558 года русские войска прошли вдоль-поперек почти всю Ливонию, до Риги и Ревеля, взяли много важных городов, в том числе важнейший порт Нарву и Юрьев, несправедливо именовавшийся Дерптом, и вышли к границе Восточной Пруссии. Европейские листки уже писали ужасы о том, что даже шведский король «только ценой денег смог купить себе мир» и «если суждено какой-либо державе в Европе расти, так именно Москве».

В самом деле, по всем приметам, Россия брала Прибалтику всерьез и надолго. При полном, между прочим, одобрении туземцев, с появлением русских войск взявшихся за топоры против хозяев, а пришельцам оказывавших всяческую помощь. Разумная политика Ивана лишь укрепляла готовность горожан идти на компромиссы. И был резон: ужасный «тиран и варвар» резню не устраивал, а вот милости оказывал вовсю. Скажем, Нарве, ненавидевшей Ревель как исконного конкурента, не позволявшего ей вступить в Ганзу, царь – в пику ревельцам – предоставил совершенно невиданные льготы. Город освободили от постоя, жителям предоставили полную свободу вероисповедания, нарвские купцы (на дикую зависть ревельским) получили право беспошлинной торговли по всему царству Ивана плюс право посылать караваны в Германию. А еще нарвским деревушкам москвичи даром предоставили скот и зерно для посева – в счет компенсации за разграбленное при вторжении. После чего задумались и в Риге, и в Ревеле.

Вот-то тут, на пике успеха, начинается необъяснимое. Весной 1559 года, после череды сплошных успехов, русской армии оставалось только добить главные силы Ордена, засевшие в Вендене (столица) и Мариенбурге (резиденция магистра), и с ходу оформлять победу, подписывая с фактически раздавленным Орденом мир на своих (любых!) условиях. И вот тут Алексей Адашев, полномочный представитель царя на фронте, получив от ливонцев просьбу о «полевом» (временном) перемирии (но не согласие на мир!), отдает приказ воеводам приостановить наступление и соглашается «не воевати» с марта по ноябрь. Это предел абсурда, но так оно и было. Более того, Адашев даже вступает в переговоры с рижанами и ревельцами о настоящем мире в обмен на всего-навсего мелкие уступки в торговле. И что самое дикое, Иван не только санкционировал задним числом это нелепое решение, но и дал «добро» на поход в Крым.