Гроза - [12]
— Господи! Что с вами?
— Меня, кажется, контузило. Молнией, — сказал он.
В следующий момент на них вынесло Котову, кричавшую, что сейчас приедут, она вызвала, спецбригада уже в пути, пусть кто-нибудь выйдет на угол, покажет дорогу.
— Не нужно, — остановил ее Родыгин.
Подошел Владимир Львович. За ним бежали ребята, впереди всех — Филимонов. Рот его был открыт в беззвучном вопле. Когда он добежал, Векшина отпихнула его локтем. Она ни с кем не хотела делить Надежду Степановну.
— Ой, Надежда Степановна! — вдохновенно кляузничала соседка Векшиной. — Он нам такое говорил, вы не поверите! Рассказывал, как детям ноги отрезают, и что всех будут сажать в тюрьму. Вместе с женами.
— Подожди, подожди. Кого будут сажать?
— Всех, которые это… Ну, как папа у Векшиной. И гонять пешком по тридцать километров.
— Тоже с женами?
— Нет, с милиционерами на мотоциклах.
— Так в Турции наказывают пьяных водителей, — поспешил объясниться Родыгин. — А с женами, это в Сингапуре.
— Он еще страшнее говорил, да! — звенел в проясневшем воздухе хитрый детский голосок. — Что за границей им сразу голову отрубают.
— Вжик, вжик, — подтвердил кто-то из ребят, — и уноси готовенького.
— Филимонова! — уточнил другой.
— Потому что у него плохой глазомер, — дополнил третий. — Такие долго не живут.
— Поэтому, — с женской проницательностью подвела итог не по годам взрослая Вера, — его и тошнило.
— Понятно, — кивнула Надежда Степановна и вопросительно взглянула на Родыгина.
Тот молчал.
— А что у вас в кульках? — спросил Филимонов.
Лишь теперь Надежда Степановна вспомнила про черемуху. Ягоды еле держались в раскисшей газете.
— Это черемуха, — сказала она. — Ешьте, ребята!
Когда все столпились вокруг нее, послышался высокий прерывистый сигнал “Скорой помощи”, белый “уазик” на полном ходу вылетел из-за угла, прошел под красным светом, притормозил, преодолел бровку тротуара и, переваливаясь, выехал на газон. Из задних дверей выпрыгнули двое мужчин, из кабины — женщина. Котова указала пальцем на Родыгина:
— Вот он!
— Все нормально, — сказал Родыгин, коротко доложив, как было дело.
Один из врачей присел, провел ладонью по пепелищу, долго рассматривал свои почерневшие пальцы, затем ополоснул их в луже, похлопал Родыгина по плечу и залез обратно в машину. Спецбригада уехала, Котова ушла, Родыгин издали смотрел, как Надежда Степановна из рук кормит черемухой свою галдящую стаю. Филимонов хватал горстями, Векшина клевала по ягодке. Владимир Львович, до этого стоявший в стороне, присоединился к их пиршеству.
— Помните того крокодила в музее? — спросил он у Надежды Степановны.
— Помню, — приятно удивилась она тому, что в один день на них нахлынули одни и те же воспоминания.
— По-моему, — негромко сказал Владимир Львович, указывая глазами на Родыгина, — очень похож.
— Чем?
— Тоже экспонат, — ответил он тем же интимным полушепотом. — Но ничего, скоро их власть кончится. Помяните мое слово.
Надежда Степановна промолчала, а Родыгин не услышал. В это время к нему сунулся мальчик, все знающий про хлебное дерево.
— Вы обещали после урока ответить на мой вопрос, — напомнил он.
— Отстань, — сказал Родыгин.
Болела голова, ныла ушибленная лопатка, ступни почему-то покалывало, словно сквозь микропоровые подметки с подковками в них стреляло растворенное в почве небесное электричество. В то же время он не мог отделаться от чувства, что никакой молнии не было, а это пепельно-черное пятно под ногами выжжено жаром его души, непонятой, оболганной, запертой в старом зябнущем теле.
— Идите к нам, — позвала Надежда Степановна.
Родыгин подошел, взял из протянутого кулька несколько ягод. Забытый терпкий вкус растекся по нёбу, слезами встал в горле.
— Вы нам все очень интересно рассказывали, — сказал веселый мальчик, большую часть беседы просидевший под столом, и с пулеметным звуком выплюнул косточки.
Они ели черемуху, пока всю не съели. Губы, зубы и языки у них стали черные. Потом все пошли в буфет пить горячий чай.
1987 г.
Увлекательный документальный роман впервые в нашей стране повествует об удивительной жизни барона Унгерна – человека, ставшего в 1920-е годы «исчадием ада» для одних и знаменем борьбы с большевизмом для других. В книге на богатейшем фактическом материале, подвергшемся историко-философскому осмыслению, рассматриваются судьбы России и Востока той эпохи.
Время действия — конец прошлого века. Место — Санкт-Петербург. Начальник сыскной полиции Иван Дмитриевич Путилин расследует убийство высокопоставленного дипломата — австрийского военного агента. Неудача расследования может грозить крупным международным конфликтом. Подозрение падает на нескольких человек, в том числе на любовницу дипломата и ее обманутого мужа. В конечном итоге убийство будет раскрыто с совершенно неожиданной стороны, а послужной список Ивана Путилина пополнится новым завершенным делом. Таких дел будет еще много — впереди целая серия романов Леонида Юзефовича о знаменитом русском сыщике.
За годы службы Иван Дмитриевич перевидал десятки трупов, но по возможности старался до них не дотрагиваться, тем более голыми руками. Он присел на корточки рядом с Куколевым, пытаясь разглядеть его лицо, наполовину зарытое в подушку. Видны были только спутанные волосы на виске, один закрытый глаз и одна ноздря. Иван Дмитриевич машинально отметил, что с кровати свешивается правая рука, на которой, казалось, чего-то не хватает. Чего?..
«Октябрь», 2015, №№ 4–6.В то время как новейшая историческая проза мутирует в фантастику или эмигрирует на поле нон-фикшн, роман Леонида Юзефовича пролагает иной путь к памяти. Автор доказывает, что анализ – такая же писательская сила, как воображение, но, вплотную придерживаясь фактов – дневниковых записей, писем, свидетельств, – занят не занимательным их изложением, а выявлением закономерностей жизни. Карта боевого похода «белого» генерала и «красного» командира в Якутию в начале двадцатых годов прошлого века обращается для читателя в рисунок судьбы, исторические документы вплетаются в бесконечные письмена жизни, приобщающие читателя к архиву бесценного человеческого опыта.Роман о том, как было, превращается в роман о том, как бывает.
1870-е годы. В Санкт-Петербурге убит монгольский князь, продавший душу дьяволу, а немногим позже застрелен серебряной пулей писатель Каменский.1893 год. На берегу реки Волхов ушедший в отставку начальник сыскной полиции рассказывает о своем самом необыкновенном расследовании.1913 год. Русский офицер Солодовников участвует в военном походе в Монголии.1918 год. На улице Санкт-Петербурга монгольские ламы возносят молитвы под знаком «суувастик».Четыре времени, четыре эпохи сплелись в романе в прихотливый клубок преступлений и наказаний, распутать который по силам только одному человеку — Ивану Дмитриевичу Путилину.Его талант сыщика проливает свет не только на прошлое, но и на будущее.
В основе нового авантюрного романа Леонида Юзефовича, известного прозаика, историка, лауреата премии «Национальный бестселлер» – миф о вечной войне журавлей и карликов, которые «через людей бьются меж собой не на живот, а на смерть».Отражаясь друг в друге, как в зеркале, в книге разворачиваются судьбы четырех самозванцев – молодого монгола, живущего здесь и сейчас, сорокалетнего геолога из перестроечной Москвы, авантюриста времен Османской империи XVII века и очередного «чудом уцелевшего» цесаревича Алексея, объявившегося в Забайкалье в Гражданскую войну.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
«Компания наша, летевшая во Францию, на Каннский кинофестиваль, была разношерстной: четыре киношника, помощник моего друга, композитор, продюсер и я со своей немой переводчицей. Зачем я тащил с собой немую переводчицу, объяснить трудно. А попала она ко мне благодаря моему таланту постоянно усложнять себе жизнь…».
Сюжеты напечатанных в этой книжке рассказов основаны на реальных фактах из жизни нашего недавнего партийно-административно–командного прошлого.Автор не ставил своей целью критиковать это прошлое задним числом или, как гласит арабская пословица: «Дергать мертвого льва за хвост», а просто на примерах этих рассказов (которые, естественно, не могли быть опубликованы в том прошлом), через юмор, сатиру, а кое–где и сарказм, еще раз показать читателю, как нами правили наши бывшие власти. Показать для того, чтобы мы еще раз поняли, что возврата к такому прошлому быть не должно, чтобы мы, во многом продолжающие оставаться зашоренными с пеленок так называемой коммунистической идеологией, еще раз оглянулись и удивились: «Неужели так было? Неужели был такой идиотизм?»Только оценив прошлое и скинув груз былых ошибок, можно правильно смотреть в будущее.
"Идя сквозь выжженные поля – не принимаешь вдохновенья, только внимая, как распускается вечерний ослинник, совершенно осознаешь, что сдвинутое солнце позволяет быть многоцветным даже там, где закон цвета еще не привит. Когда представляешь едва заметную точку, через которую возможно провести три параллели – расходишься в безумии, идя со всего мира одновременно. «Лицемер!», – вскрикнула герцогиня Саванны, щелкнув палец о палец. И вековое, тисовое дерево, вывернувшись наизнанку простреленным ртом в области бедер, слово сказало – «Ветер»…".
«На сигарету Говарду упала с носа капля мутного пота. Он посмотрел на солнце. Солнце было хорошее, висело над головой, в объектив не заглядывало. Полдень. Говард не любил пользоваться светофильтрами, но при таком солнце, как в Афганистане, без них – никуда…».
«… – Вот, Жоржик, – сказал Балтахин. – Мы сейчас беседовали с Леной. Она говорит, что я ревнив, а я утверждаю, что не ревнив. Представьте, ее не переспоришь.– Ай-я-яй, – покачал головой Жоржик. – Как же это так, Елена Ивановна? Неужели вас не переспорить? …».