«Гроза» против «Барбароссы» - [6]

Не прекращая доклада, Павел Павлович извлек на свет божий несколько отличных цветных фотографий, явно снятых с одной точки и в одном направлении, и веером разложил их перед главой государства.

– Владимир Владимирович, – сказал он, – все эти фото сделаны вчера-позавчера. – Видите разницу? …Вот это наш аэродром сегодня. Вот он же, но 15 июня 2008 года. – При упоминании 2008 года президент поморщился, как от зубной боли, а Одинцов, выдержав паузу, продолжил: – Вот он же 2 ноября 1990 года, и он же – 25 июня 1940 года, точнее, это не сам аэродром, а то самое место, на котором он будет впоследствии построен…

Президент задумчиво перебирал фотографии, пытаясь привести в порядок свои мысли. В словах полковника Одинцова он не усомнился ни на йоту. Ложь со стороны таких людей, как он, была исключена. Он был «свой», и этим все было сказано. Теперь следовало понять, что же следует делать дальше. Ведь на что-то именно такое, в принципе, он и рассчитывал, когда открыл этому профессору Зайцеву финансирование и приставил к нему Одинцова. На что именно? – На то, что машина профессора позволит ему задним числом исправить некоторые собственные ошибки?

Получается – нет, не позволит. В июне 2008 поздно было что-либо исправлять – поезд уже ушел.

Эх, если бы он тогда был такой умный, как сейчас. Если бы это был июнь предыдущего года, тогда он, получив подсказку, смог бы переиграть с преемником, выбрать другого человека, или, поменяв конституцию, самому пойти на третий срок. Но чего нет, того нет. И одно фото оказалось аккуратно отложенным в сторону за ненадобностью. Там нечего менять, да и изменить уже ничего не возможно.

Третье фото. Поздняя осень 1990 года. Здесь все красиво, но этой красоте осталось быть всего несколько месяцев. Уже год, как выведены в чистое поле советские войска из Европы, а миллиард марок немецкой компенсации, предназначенной для строительства военных городков, растворился, словно этих денег никогда и не существовало в природе. Президент помнил, что как раз в ноябре началась павловская денежная реформа, замораживание, а по сути – конфискация вкладов населения, что стало началом конца СССР.

Выиграли тогда только те, кто держал свои средства в еще запрещенной иностранной валюте. А вот это стало началом безумных 90-х. А еще страна тогда, как ребенок свинкой, болела жаждой свободы и демократии. У него нет лекарства от этой болезни, особенно если учесть, что во главе страны в это время стояли или трусы и дураки, или же откровенные предатели, которые чуть позже и разорвали ее на множество кусков. Нет, тут тоже поздно что-то спасать. Десятью годами ранее он бы знал, что ему делать, а сейчас… И третья фотография отправилась вслед за второй.

Осталось последнее фото. Президент задумался. Май 1940 года… СССР, еще не тронутый страшной войной, и в кремлевском кабинете сидит товарищ Сталин, великий и ужасный. Страшно даже помыслить, но именно там он и его товарищи могут сделать многое, очень многое. Если, конечно, удастся договориться с самим товарищем Сталиным… Про лучшего вождя всех времен и народов пишут и говорят много разных ужасов, в которые, конечно, можно было бы поверить, если бы те же самые люди про него самого не рассказывали примерно то же самое, что и про покойного Иосифа Виссарионовича.

Насколько Владимир Владимирович знал лично себя, все россказни демократической прессы о «кровавой гебне» и «ужасном тиране» Владимире Путине были, есть и будут самой откровеннейшей ложью. А это значит, что единожды совравшие хранители общечеловеческих ценностей соврут еще не один раз, и нет им доверия. Доверять в таком деле он может только себе, своим суждениям и ощущениям, человека, мотающего уже семнадцатый год «срока» на самой вершине власти. Скоро будет побит рекорд незабвенного Леонида Ильича, дольше него, Путина, Россией руководили только товарищ Сталин да еще некоторые цари.

Президент вздохнул. Сказать честно, как для него самого, так и для многих и многих других Сталин был, есть и будет эталоном того, как надо управлять государством. Ликвидация неграмотности, коллективизация, индустриализация, Великая Победа, Ракетный и Атомный проекты. Это все его наследство, которое потомки прожирают и все никак не могут прожрать.

Хотя и на солнце есть пятна – свидетельством чему может служить «ежовщина», да то самое 22 июня, и «товарищ» Хрущев, которого Сталин проморгал за личиной «клоуна», чем и дал впоследствии шанс «жопе с ушами» вскарабкаться на опустевшее место великого вождя.

Президент еще раз посмотрел на лежащее перед ним фото. Нет, если он не решится, и не сделает ЭТО, то будет навеки проклят. Двадцать шесть или пятьдесят миллионов погибших, бог весть сколько нерожденных не простят ему этого. В конце концов, когда в конце 1999-го он уселся на скамью «галерного гребца», ему было куда тяжелее. Потом были победы, но были и досадные ошибки, исправлять которые приходилось позже, и которые стоили стране потерянного темпа. Не один лишь Хрущев сумел прикинуться послушным и всем удобным и нужным недоумком. Нет, решение принято, и будет выполнено, чего бы ему это ни стоило.