Гроза над Русью - [28]
— Пожалуй, верно измыслил воевода. Хитер! — одобрил Будила и не спеша поехал к правому крылу своего войска.
Он был на полпути, когда услыхал нарастающий визг и вой — то хазарская конница лавиной устремилась на сомкнутые русские полки.
3. На защиту земли Русской!
Глава первая
Детище Спирьки Чудина
Улеб привел Спирьку Чудина сразу, как только ушли варяги. Позади князя робко ступал тщедушный рыжий мужичонка в длинной, до колен, заплатанной холщовой рубахе, в синих полосатых портах и стоптанных лаптях.
— Подойди! — распорядился Святослав.
Спирька приблизился, поклонился земно.
— Сказывай!
Мужичонка полез за пазуху. От волнения он не сразу смог вытащить свернутую в трубку распаренную бересту, которая в ту пору на Руси была вместо бумаги у простого народа, купцов да и у бояр тоже. Наконец береста была явлена свету и Спирька протянул ее Святославу. Тот развернул свиток на столе глянул:
— Подойди, сказывай!
— Дак, ста, это... — Спирька растерялся: шутка ли сам великий князь!
— Не мямли, сказывай суть! — Святослав положил руку на Спирькино плечо.
— Так, ста... батюшка-князь...
— Сказывай без батюшки, короче.
— Дак ин есть стреломет и огнемет...
— Ну и что? В чем его отличие от греческой катапульты?
— Дак ить он метче справу кидать может, князь-ба...
— Как так?
— Да ить вишь — труба? А тута толкач. Хошь стрелу зело великую, хошь камень раскаленный вложи, али целый пучок стрел... — Заметив неподдельный интерес великого князя, Спирька заговорил свободнее.
Лодейный мастер, он давно мечтал построить новую метательную машину. Никто его всерьез не слушал и не понимал. А сейчас Спирька был горд безмерно — подумать только, кто заинтересовался его детищем!
— Дак ить без трубы камень куда хошь полетит, а труба не даст. Куда его нацелишь, туда справа и летит точнехонько... Жалко, настоящую исделать не мог. Железа нетути — да и не мастак яз по железной части. Деревянную исделал и камень в четверть пуда на сто шагов забросил. А ежели середку железную сковать, тогда камень калить можно. Иль горшок с горючей смолой в трубу ставить да и метать далеконько на вражьи головы. Большой урон ворогу при-несть можно. Слыхано, козарин опять на Киев-град поспешает... — Спирька умолк.
Святослав задумчиво глядел вдаль. Цепким умом своим он давно ухватил главную суть механизма. Подивился про себя простоте его и отметил верность мысли простого мужика, ни разу не видавшего вблизи настоящей катапульты.
Спирька, поняв, что великий князь хоть и смотрит в сторону, а слушает внимательно, продолжил робко:
— Вот ежели бы замест мочалы конский волос для веревки к вороту добыть, дак стреломет куда как далече справу забросит...
— Пошто сразу не сказывал? — резко обернулся Святослав.
— Дак, ста, до тебя не долезешь. Ты ить вон кто — побледнел Спирька.
— Не к тебе речь. — Великий князь в упор смотрел на Улеба. — Воевода Вуефаст проведал о сей хитрой машине и мне сказал. А ты, князь, как воевода оборонный должон был давно сделать стреломет и доказать мне.
— Прости, других забот не исчислить.
— Воевода только тогда на месте, когда из забот неисчислимых умеет находить наипервейшие и тут же промыслить их к делу. — сухо заметил Святослав.
— Дак, ста, пресветлый князь наш батюшка Улеб... — попал голос Спирька, на мгновение осекся под горячим взором властителя Руси, но твердо закончил: — Две куны дал князь Улеб на обчее дело. Ежели бы не он, то машину бы яз не исделал! — Спирька считал справедливость превыше всего, и укор Святослава Улебу не принял. — Только вот бы железа малость... — добавил он просительно.
— Две куны? — фыркнул Святослав. — Как за Русь, так смерд голову свою несет на поле брани, а болярин — две куны.
Улеб покраснел и ничего не ответил.
— Пошли, Спирька Чудин, показывай свою чуду-юду, — засмеялся Святослав и зашагал из гридницы.
У каменного крыльца стояли кони для Святослава, Улеба и Спирьки. Сбруя и седла были простыми. Вес знали, что великий князь не любил украшений и сподвижники старались подражать ему.
Князья легко взлетели в седла, нетерпеливо поджидая, пока на коня взгромоздится Спирька — его, улыбаясь, подсаживали гриди. Святослав с места пустил коня крупной рысью.
Отряд из полутора десятков всадников проскакал через вечевую площадь к воротам на Зборичев взвоз. Встречные, завидев властелина, снимали шапки, низко кланялись. Некоторые показывали пальце м на Спирьку, дивились, посмеивались — экий куль рогожный в седле! А тот вцепился обеими руками в гриву коня, зажмурился, боясь валиться, и молил Велеса о помощи и спасении.
Спустились в Пасынчу Беседу, через нее проскочили в Подол, проехали мимо купеческих двухэтажных добротных построек, огражденных дубовыми тынами. Улочки же, где жил работный люд, были узкими и кривыми, дымные срубы и полуземлянки разбросаны кое-как. В пыли играли полунагие грязные ребятишки. Мычали коровы, блеяли овцы, лаяли тощие и облезлые дворняги. Люди посадские согнали скот в город сразу же, как услыхали весть о набеге кочевников.
В обычное время здесь, на Подоле Киевском, стучали топоры, . визжали пилы — разрастался город. Лодейные мастера спускали в Почайну легкие, вместительные ладьи-однодеревки. Но сейчас все мужчины, за исключением дряхлых стариков и малолетних детей, были на крепостных стенах. Одетые в сарафаны женщины готовили варево прямо во дворах, другие с корзинами спешили к стенам. Ребятишки постарше кололи лучину для стрел, а бородатые старики едлинными седыми волосами, перетянутыми тесьмой, прилаживали наконечники и оперения к древкам.
