Гроза над лагуной - [17]

— Ты упрощаешь…

В голосе Майка проскользнула неуверенность.

— Джин прав. И то, что вы задумали, подло! Елена встала перед Майком, вызывающе глядя ему в лицо:

— Если бы я знала, что ты станешь таким… Она не договорила. Внизу резко ударили автоматные очереди.

— Папа! — в ужасе закричала Елена и кинулась к двери. — Они убили папу!

— Назад!

Майк схватил девушку за руку, рванул на себя.

— Оставь ее!

Женя, нагнув голову, бросился на Майка. Тот, словно в тренировочном зале, сделал корпусом полуоборот — и Евгений оказался отброшенным в угол ударом в челюсть.

— Идиоты! — заорал Майк. — Вас же всех перебьют!

Он взял с дивана автомат и, не глядя на Женю, пытавшегося подняться, цепляясь за стену, пошел к двери. Он даже спиной чувствовал, с какой ненавистью смотрит ему вслед Елена. Ну и пусть, думал он. Пусть она возится с этим… проповедником. Она еще вспомнит о нем, когда поймет, что настоящие мужчины не болтают, а действуют, рискуя жизнью во имя…

Он не додумал, «во имя» чего, да и так ли это было важно сейчас, когда начиналось дело — настоящее, хоть и кровавое.

Майк вбежал в холл в тот самый момент, когда перед Хором вытянулись Аде и Симон. Гвено без сознания лежал в кресле, передвинутом к столу. Рядом с ним стояли Корнев и Мангакис.

Аде с неприязнью косился на бывшего полицейского — коротконогого и длиннорукого, с выдвинутой вперед челюстью. Симон поблескивал маленькими глазками, глубоко запавшими под придавленным, скошенным назад лбом.

— Кто стрелял?

В голосе Хора была холодная ярость. Аде молча кивнул на Симона, тот переступил с ноги на ногу, его тяжелые руки непроизвольно колыхнулись.

— Этот недопеченный ублюдок — радист хотел бежать, — голос. Симона был тускл. — Он крался к забору со своим ящиком.

Майк сразу же понял, о ком идет речь. «Недопеченным» в лагере называли радиста-альбиноса. Симон вместе со своим дружком грозили пристрелить радиста еще в лагере — ведь альбиносы, по поверью, приносят несчастье. Кейта Диеш сам докладывал об этом Майку.

«Бедный Кейта, — подумал Майк. — Они все-таки расправились с ним. И вовсе не потому, что он хотел бежать…»

Гром прокатился уже гораздо ближе, чем раньше.

— Они убили рядового Диеша, потому что идет гроза. «Мамми Уота», дух воды, гневается, — сказал Майк с порога, с отвращением глядя на тупое лицо Симона.

— А при чем тут Диеш? — круто обернулся к нему Хор.

— Он был альбиносом…

Это сказал уже Корнев. Хор скривился:

— Дикари! И вы хотите, чтобы они… как это по-вашему… строили «новую жизнь»?

— Такие, как он, не хотят!

На этот раз уже Корнев кивнул на тупо уставившегося перед собою Симона.

— Таких устраивает то, к чему зовете их вы!

Хор досадливо отмахнулся.

— Вы мне надоели, господин журналист! Он подошел вплотную к Симону.

— Это правда? Насчет грозы… и прочей чепухи?

— Да, сэр! — неожиданно отчеканил Симон. — Диеш мог вызвать духов.

— Идиот! — взорвался Хор и сразу же успокоился. Он потрепал Симона по плечу: — Ладно, иди. Да не вздумай ухлопать еще кого-нибудь. Грозу уже не остановишь, а солдат у меня не так много. И ты… — Майор обернулся к Аде. — И ты, сержант, смотри, чтобы больше такого не было. Бери людей и отзови с берега группу «Эй». Мы выступаем.

— Слушаюсь, сэр!

— А вы, капитан Браун, возьмите все машины, которые найдете на вилле. Кстати, и «Волгу» мистера Корнева. Разместите по машинам солдат — и назад. И напомните им, что нам будут помогать люди с зелеными повязками. Это «пятая колонна», по ним не стрелять.

— Слушаю, сэр!

Майк вышел, вслед за ним вышли, печатая шаг, Симон и Аде.

— Моя школа, — довольно улыбнулся Хор и подошел к столу, за которым сидели Корнев и Мангакис, взялся за спинку свободного стула.

— Итак, господа, я рад, что вы меня не обманули. Если мне пришлось несколько потеребить ваши нервы, то… не взыщите. На войне как на воине.

Он налил себе виски и заговорщически подмигнул Корневу.

— В России мы перед атакой всегда пили водку. Куда надежней этой дряни. Ваше здоровье, господа!

Не дожидаясь ответа, он выпил.

И сейчас же с веранды вбежал Аде.

— Господин майор! — выкрикнул он взволнованным голосом. — Лодки!

— Что «лодки»? — Хор резко обернулся к сержанту. — Ну? Говори!

— Лодки! — Аде перевел дыхание. — Унесло лодки. Сейчас прилив — их унесло!

— А часовой? Где был часовой? Расстрелять мерзавца!

Хор словно взбесился. На губах у него выступила пена. Стиснув кулаки, он подскочил к Аде.

— Кто охранял лодки?

Аде испуганно отшатнулся.

— Ни… никто, господин майор. У нас было так мало людей, едва хватило на посты со стороны города… Я… я… сам проверял… все время, сэр…

— Ну! — угрожающе выдохнул майор. — Твое счастье, что, кроме тебя, мне некого оставить с капитаном Брауном. А то бы на одного осла на земле стало меньше! Ты понял меня?

— Да, сэр! — щелкнул каблуками Аде.

— То-то…

Покорность сержанта несколько смягчила Хора.

— Ты остаешься здесь и головой отвечаешь мне за каждого, кто находится на вилле. За каждого!

Последнюю фразу майор произнес подчеркнуто, по слогам.

В саду послышались топот тяжелых солдатских ботинок и громкая речь. Десантники группы «Эй» возвращались совсем не так, как уходили прочесывать берег: теперь, когда они обеспечили высадку трех батальонов отлично вооруженных наемников, они были уверены в победе.