Гроза над Италией - [25]

— И это будет…

— Довольно скоро, да, — подтвердил я то, что Бьянка и без того понимала. — Не хочу и не собираюсь приказывать, поэтому всего лишь прошу. Это важно. Как для меня, так и для тебя. Причин много, могу тебе их одну за другой изложить во всех подробностях. Кстати, сестрёнка моя порадуется.

— Эх… Никогда не думала, что моя жизнь как Бьяджо Моранцы закончится вот так.

— Как «так»? — подначил я девушку.

— Из простого наёмника стать сначала охранником, а потом помощником не просто кардинала, а сына понтифика, который хочет стать… Ну, ты же понимаешь, не хочу здесь.

— И правильно. Об этом говорить можно лишь там, где точно не подслушают. Но сказанное тобой означает…

— Да. Согласна я, уговорил, — потупилась Бьянка. — Появлюсь именно тогда, когда будет эта коронация. Надеюсь, что она будет, ничего же ещё не решено.

— Ты серьёзно думаешь, что есть значимые препятствия? Вопрос лишь в том, какой именно получит Пьеро I Флоренцию — невредимой или с изрядными подпалинами на боках. Хотелось бы добиться первого варианта, но если что, второй тоже сойдёт. Особенно учитывая…

— Мигель.

— Что? — осекся я, но тут и сам увидел, что появился более чем довольный Корелья. — Вот и моё время пришло, а ты сопровождай. Ты же мой самый верный и надёжный телохранитель, не так ли?

Пришла пора познакомиться! Именно с этой мыслью я, сопровождаемый Бьянкой и ещё тремя бойцами, вооружёнными до зубов, в том числе и пистолетами, по паре на брата, зашёл в небольшой зал, двери в который передо мной заботливо так отворили не то слуги, не то переодетые наёмники — что более вероятно — рода Медичи. Ибо сомнительно, что сейчас тут много настоящих слуг, зато бойцы, знающие с какой стороны держаться за клинок — совсем другое дело.

Вот они, представители флорентийских семей, прошу не любить и не жаловать. Я не оговорился, мне их любить и жаловать точно не стоило, ведь они были в лучшем случае нейтральны, в худшем же представляли собой помеху далеко идущим планам. Только одно дело не любить, а другое — относиться с уважением и вести себя вежливо. По крайней мере, до той поры, пока они себя будут держать в определенных рамках. А хамить человеку в кардинальском облачении… таких умников надобно ещё поискать. Тут знать Флоренции, а не фанатики вроде Савонаролы, не к ночи будет помянут.

Моё появление особого удивления не вызвало — все тут собравшиеся были в курсе прибытия в город кардинала Чезаре Борджиа в сопровождении шести сотен солдат под знаменем даже не Рима, не Папы, а именно рода Борджиа, что понимающим и умным людям на многое намекало. Дескать, никакой религии ради неё самой, исключительно прагматичная политика. Игра символами, она в землях итальянских применялась давно и умело.

— Ваше Высокопреосвященство…

— Кардинал Борджиа…

— Кардинал.

Проявив ответную вежливость, то есть поприветствовав собравшихся вместе иотдельно Пьеро Медичи, но уже как герцога Флорентийского, я вызвал… эмоции. Их, понятное дело, не озвучили, но лица многие удержать не сумели. И чтобы окончательно прояснить ситуацию, я вымолвил:

— Как посланник Его Святейшества, Папы Александра VI, спешу заявить, что Святой Престол, взвесив все обстоятельства, согласился с просьбой правителя Флоренции Пьеро Медичи о создании великого герцогства Флорентийского. Папа Александр VI даёт герцогу Пьеро I Флорентийскому своё благословение и приглашает его в Рим, дабы короновать его в той торжественной обстановке, которая только и подобает подобному великому для всех итальянских земель событию. Сказанное мной есть истина, подтверждённая не только словом как посланника викария Христа, но и этой бумагой. Если кто-то из собравшихся в этом зале желает, то может ознакомиться с ней.

Никакого блефа. Бумага была оформлена по всем правилам, не придерёшься. И пусть смотрят, никаких проблем. Даже если какой-то «герой» решит её разорвать или даже попытается, милль пардон, скушать, то у меня ещё две копии имеются.

— Позвольте, Ваше Высокопреосвященство, — аж выпрыгнул из кресла Пьеро Содерини, тот, кому многие явно доверили говорить от своего имени. — Я не одинок в своём удивлении этим. Пьеро Медичи — правитель республики Флоренция, но никто из нас, тех, кто является опорой власти республики, не мог и помыслить о таком! Флоренция была республикой, ей остаётся, такой и останется до тех пор, пока мы все, семьи, на которых держится вся сила этой земли, не примем иное решение. Простите, но Пьеро Медичи обманул Его Святейшество, а потому… Если угодно, другие это подтвердят.

— Он не говорил об этом с нами, — прошипел Паоло Сахетти. — Тайком послать людей и письмо в Рим чтобы припасть к ногам викария Христа можно, но есть ли в этом законная сила?

— Мы сожалеем о случившемся и просим прощения у Папы Александра за доставленное беспокойство, — тяжко и лицемерно вздыхал Вителеццо Ручеллаи. — В ближайшие дни от республики отправится посольство в Рим, везущее богатые дары и просящее о милости к неразумному нашему собрату, который поспешил вызвать ложное впечатление у великого человека, наместника Господа нашего на земле.

И так далее, и всё в том же стиле. Дескать, мы все тут соль земли флорентийской и без нашего согласия даже муха воздух не испортит. Знаем, проходили, наблюдали. А ведь при Лоренцо Великолепном все эти красавцы и пискнуть боялись, особенно после провалившегося заговора Пацци, когда даже сам кардинал Риарио, племянничек папы Сикста, с трудом миновал судьбы сплясать на верёвке. Сейчас же, поняв, что Пьеро ни разу не копия своего жесткого и решительного отца, флорентийская знать, более схожая с олигархией, закусила удила. Серьёзно так закусила, раз решилась так открыто и при посланнике Рима в моём лице поливать презрением правителя республики, напрочь отказывая ему в праве стать герцогом Флорентийским.